— Waar is ze heen gegaan?[11]— спросила у них Река. Маус закрыл за ними дверь, и колокольчик звякнул снова.

Никто из женщин не ответил на ее вопрос. Тогда Маус направился в глубь магазина, мимо рядов книжных полок. Те высились на несколько футов над его головой, что тотчас заставило его вспомнить каньоны Манхэттена, темные и прохладные. Из темноты впереди него послышался звук упавших на пол томов, затем скрип дверных петель, которые давно не смазывали. Этот звук привел его к полуоткрытой двери. В комнате было довольно темно, единственное окно, маленькое и подслеповатое, располагалось почти под самым потолком. В дальнем углу мелькнула какая-то тень, и в следующее мгновение грохнул выстрел. Маус почувствовал, как у него тотчас заложило уши, а в притолоку за его спиной впилась пуля.

Он не стал пригибаться, не стал ждать, когда прогремит следующий выстрел. Он просто поднял свой «вельрод» и нацелил дуло туда, где только что, на мгновение ослепив его, мелькнула огненная вспышка. Пафф! — вздохнул его пистолет, и кто-то простонал, затем послышался стук, причем на этот раз на пол упали вовсе не книги.

Повернуть, потянуть, толкнуть. Выставив «вельрод» впереди себя, он двинулся дальше в глубь комнаты и увидел скорчившуюся у стены Аннье. Ее «люгер» валялся на полу. Маус поддал его ногой, и он отлетел в дальний угол.

— Она мертва? — спросила Река откуда-то у него из-за спины.

Маус наклонился к девушке. Непохоже. Выпущенная им пуля прошла через мягкие ткани плеча. Так что Аннье, пожалуй, жива. Она тяжело дышала, и в тусклом свете крошечного оконца Маус увидел ее глаза. Безумные. Горящие ненавистью. Черт ее побери, эту девку.

Он поднялся и вновь навел на нее пистолет. На этот раз он убьет Аннье, лишь бы только не слышать ее рыданий. Но в следующее мгновение Река положила руку на толстый ствол «вельрода».

— Нет, — твердо сказала она.

Маус уже было собрался возразить ей, хотя и услышал, как с улицы через весь магазин в их каморку донесся свист. Похоже, она решила оставить предательницу в живых. Однако когда она взяла у него из рук пистолет, то нацелила его на Аннье сама.

— Reka, nee, — проговорила Аннье и выставила ладонью вперед руку, словно пыталась себя защитить… — Reka, het spijt me.[12]

И хотя Маус и не понимал слов, он тем не менее понял, что Аннье умоляет ее пощадить. За свою жизнь он не раз слышал, как просят пощады.

Какая она хладнокровная, подумал Маус, глядя на Реку, а не на девушку, лежавшую на полу. Ее лицо оставалось каменным — лицо профессионального ликвидатора. Маус не увидел в нем и грана сострадания. Ни малейшего намека на жалость.

Тем не менее «вельрод» в ее руке дрогнул.

— Как это делается? — спросила Река, и впервые за все это время ее голос прозвучал, как и должен звучать голос юной девушки — звонко, на высоких, подрагивающих нотах. — Я не знаю, как мне это сделать, — повторила она и опустила «вельрод» дулом к полу.

— Дай мне пистолет, — сказал Маус и протянул руку.

— Нет, — возразила она и снова вскинула ствол, нацелив его на Аннье. — Ты главное скажи мне, как это делается. Ты ведь это сделал. Значит, ты знаешь, как надо.

— Het spijt me, Reka, het spijt me, — взмолилась Аннье.

— Леонард, прошу тебя, — сказала Река, так же, как ему показалось, умоляющим тоном. — Скажи мне. Иначе я не…

— Просто берешь и делаешь, — прошептал он. — Только не надо закрывать глаза. Просто берешь и делаешь.

Он встал с ней рядом, их плечи почти соприкасались.

— Леонард…

— У тебя еще будет время подумать об этом, Река. Так что ты не переживай. По крайней мере сейчас не время для этого.

Он услышал вздох, и «вельрод» издал очередной «пафф». Голова Аннье дернулась, а сама она тяжело повалилась на бок. И снова этот запах, как тогда в машине у Ричи. Река не выронила из рук пистолета, а только посмотрела на него так, как будто это была змея или паук, которого она по ошибке взяла в руки. Помнится, в первый раз он и сам сделал то же самое.

Но Река его удивила.

— А как можно выстрелить снова? — спросила она, совершенно спокойным деловитым тоном. Холодно и невозмутимо.

— Она мертва, — ответил он. Доказательством тому была кровавая клякса на стене каморки за спиной Аннье.

Маус засунул руку внутрь пальто, оторвал подкладку и вытащил оттуда двадцатифунтовую купюру. Аккуратно скрутив ее трубочкой, он присел на колени и сунул ее мертвой девушке в рот. Кончик остался торчать изо рта словно прилипшая к губе сигарета. Нащупав на полу «люгер», он, не раздумывая, сунул его в карман плаща.

После чего забрал у Реки «вельрод». Она не стала вступать с ним в пререкания по этому поводу. В следующий миг звякнул колокольчик входной двери. В темноте Маус разглядел еще одну дверь — в дальнем конце комнаты, позади мертвой девушки.

Маус дотронулся до плеча Реки, и она прильнула к нему. Он обнял ее за талию и повел к дальней двери.

Пройсс выключил зажигание, и его БМВ застыл на месте. Кремпель поднялся с пассажирского сиденья. Толстошеий сотрудник крипо Мункхарт выполз наружу с заднего.

Когда Гискес прислал к нему вестового, он присутствовал при проведении позорной акции рядом с Сарпхатипарком. Там его улов составил всего каких-то жалких восемьдесят семь евреев. Послание было зашифровано, однако он тотчас бросился в машину, оставив де Гроота довести это дело до конца.

Приезжайте немедленно. Дом номер 483 по улице Херенграхт.

Гискес.

Пройсс стоял рядом с машиной, глядя, как с полдюжины облаченных в синие мундиры полицейских растопыривали руки, стоило на улице показаться какому-то голландцу. На мостовой все еще оставалась лужа свежей крови, и когда он обернулся и бросил взгляд назад, то увидел еще одну, на бетонном тротуаре, правда, размером поменьше. Никаких тел уже не было.

Он припарковал машину позади серого автомобиля Гискеса — как раз напротив магазина, вывеска на двери которого гласила: «Книготорговец де Вриес». Перед входом в магазин застыл в неподвижности голландский полицейский. Пройсс прошел мимо него внутрь, и стоило ему открыть входную дверь, как тотчас звякнул колокольчик. Рядом с высокой книжной полкой стояли четверо голландцев, трое из них — женщины. С ними разговаривал полицейский и что-то записывал в блокнот.

Пройсс пошел на звуки, что доносились из дальней части магазина, и в конечном итоге обнаружил Гискеса. Тот находился в небольшой комнате в дальнем конце дома.

— Пройсс, — произнес он слащавым тоном, вставая с пола, где только что сидел, склонившись над мертвой девушкой у стены. Платье задралось ей выше колен. Гискес снова был в форме, однако двое его подручных были в штатском — костюмах и начищенных до зеркального блеска ботинках.