Он явно был невелик, этот дом, всего четыре двери выходили в коридор, и та, куда привели Лэни, была в самом конце, так что сестре тишины удалось рассмотреть за довольно широким окном верхушки деревьев, на которых еще золотилась не облетевшая листва. Значит, верно они с матушкой рассчитали, логово неприятеля находится на юге, вот только в то, что он неприятель, тихоне верилось все меньше. И пока она проходила в устланную коврами комнату и усаживалась в низкое кресло, в голосе все настойчивее крутилась идея, как быстро и безопасно проверить свои предположения.

Он вошел в комнату вслед за ней и ирбисом, сел напротив, но не очень близко, и уставился на пленницу, которой предлагалось с этого момента считать себя гостьей, явно не решаясь задать самый больной вопрос.

— Можно я спрошу? — решила испытать свою идею Лэни.

— Да.

— Здесь есть пирамидка?

— Зачем тебе?

— Отправить письмо. Еще не поздно все остановить… — больше она не стала ничего разжевывать, сам поймет, если захочет.

— Пенал обычный?

— Лучше мой, — снова не вдаваясь в объяснения, ответила Лэни.

— Принеси, — негромко приказал он, и тотчас за дверью послышались торопливые шаги.

Тихоня откровенно усмехнулась, вовсе не случайно он так открыто показывает свои возможности, и ласково погладила ирбиса по пушистой голове.

— Пока она несет бумагу… — спокойствие явно давалось оборотню все труднее, — ответь на один вопрос, что с ней?

— С ведьмой или с Леонидией? — мгновенно воспользовалась его ошибкой сестра тишины, и замерла, вся превратившись в слух.

Ведь от того, с какой интонацией он ответит на вопрос, будет зависеть очень многое.

— А можно с обоими? — глаза оборотня довольно блеснули и Лэни тонко усмехнулась.

Он явно полагал, что она наивно попалась на простенькую уловку, первой назвав имена тех, кто мог его заинтересовать, и подтвердив этим свою прямую причастность к событиям. И пока не осознал, что тоже открыл гостье свою заинтересованность судьбой именно этих особ.

— Леонидия вернула себе свободу, сына и любовь, — бдительно наблюдая за оборотнем, слушавшим ее со все возрастающим напряжением, неторопливо сообщила Лэни, — она счастлива, но еще нескоро оправится от перенесенных злоключений.

Оборотница неслышно прошла к Лэни и подала поднос, на котором лежал собственный кошель тихони с писчими принадлежностями и пенальчиками.

— Подожди, Эсталис! — внезапно поднял руку оборотень, — ответь до конца на вопрос и я отдам тебе твои капсулы. Через пару минут ты сама сможешь все сказать своим друзьям.

Глава двадцать девятая

— Извини, — спокойно ответила сестра Тишины, доставая листок бумаги и перо, — но первый договор нравится мне больше. Не только у тебя есть вопросы, у меня их тоже накопилось немало… и за право получить честные ответы я заплатила своей кровью.

Произнося эти слова, она стремительно черкала короткую записку, но едва дописала и собралась положить в пенальчик, светивший уверенной зеленой полоской, как оборотень стремительно метнулся к ней и перехватил руку. С другой стороны от тихони поднялся на ноги и свирепо зашипел ирбис, возмущенный таким обращением с хозяйкой.

— Можно посмотреть, что ты написала? — хозяин говорил очень мягко, но в его глазах разгорались такие же яростные огоньки, как у зверя.

— Конечно, — разжала пальцы Лэни, и письмо оказалось в руках мужчины, — но учти, что это записка моему мужу.

— Кто твой муж? — внешне безразлично поинтересовался он, пробегая глазами записку, но тут вмешалась его помощница.

— Нет у нее на руке браслета.

— Что? — озадаченно нахмурился оборотень, и Лэни ответила ему открытым, насмешливым взглядом.

— Она не знает, что браслеты бывают не только серебряные или золотые. Смотри!

Широкий рукав опал с гордо поднятой руки и оборотень на несколько мгновений оцепенел от потрясения. Даже нагнулся, чтобы рассмотреть получше и Хар предупредил его, что не потерпит такой наглости.

— Прости… — в голосе мужчины была странная смесь уважения, восхищения и горечи, — она и правда не знает про такое.

Он вернул лист, на котором было начертано — «Зайчик, не волнуйтесь, у меня все хорошо, привет матушке и сестрам, твоя глупышка», и шагнул к своему креслу, но внезапно остановился и обернулся. Тихоня в это время ловко запечатала пенальчик, отправила письмо и аккуратно складывала в кошель свои вещи.

— А можно мне его потрогать?

— Можно, — разрешила Лэни, даже не пытаясь разгадать, что им движет, любопытство, недоверие или особое почитание оборотнями эльвов, о котором ходили в народе легенды и байки.

Разве не все равно? Пусть убедится, что веточки с закрывшимися бутонами настоящие.

Оборотень подставил ладонь и тихоня доверчиво положила на нее руку, исподтишка наблюдая ка он осторожно водит по веточкам пальцем, словно к чему-то прислушиваясь, и на его лице смягчаются жёсткие складки и начинают мечтательно блестеть глаза.

— Спасибо, — спохватившись, аккуратно отпустил оборотень ее руку, и ушел на свое место.

Минуту помолчал, и прежним, уверенным голосом спросил:

— Так где Зоралда?

— Погибла, — тихо призналась Лэни, готовая в случае опасности немедленно уйти с помощью капсулы, замаскированной под крохотную шкатулочку с печатями, и с ловкостью фокусника спрятанной в вырез платья.

О том, что где-то рядом имеется портальная башня, тихоне сказала яркая полоска на пенальчике.

Его лицо мгновенно закаменело, налилось такой горечью, что Лэни поспешила поднять одну руку к горлу, а второй вцепиться в ошейник Хара.

— Извини… она первая напала, — тихоне хотелось сказать на прощанье, что каждый негодяй, издевающийся над более слабыми или попавшими в ловушку людьми, является преступником, которого по всем законом нужно немедленно уничтожить, но оборотень поднял руку, останавливая ее.

— Не извиняйся… она была гадиной, и слишком долго испытывала терпение святых духов. И жалею я вовсе не о ней… но об этом потом. Задавай свои вопросы, я отвечу на все… а потом отдам твои вещи. Или, если хочешь, переоденься сейчас, напротив умывальня и там все сложено.

— Дай честное слово, что не уйдешь и не предпримешь никаких действий, пока я не вернусь, — заподозрив, что он выпроваживает ее не просто так, потребовала Лэни, — возможно окажется, что у нас больше общих интересов, чем ты думаешь сейчас.

— Хорошо, — хмуро кивнул он, — обещаю…

Никогда еще сестра тишины не переодевалась и не приводила себя в порядок с такой скоростью, даже в монастыре, сдавая испытания придирчивым учителям. Но мысли в ее голове неслись еще стремительнее, и когда она шагнула назад в гостиную, у тихони был уже готов новый план.