– Это ты говоришь как первый пилот или как адмирал? – капитан покосился на меня.

– Как адмирал, – уверенно ответил я.

– Тогда нет вопросов. Все готовы к боевым маневрам?

– Стрелковый комплекс готов! – ответил Док.

– Медицинский блок готов! – Я с удивлением услышал голос Саймона.

– Пилотская группа готова! – хором ответили мы с Ольгой.

Она отложила планшет с Каталогом и взялась за штурвал.

– Тогда курс в открытый океан, черт бы нас всех побрал! – скомандовал Борис. – Самый полный вперед!

Я перевел вперед ручку хода, и тонкие лопасти винтов, похожие на лепестки хризантем, завертелись, отбрасывая назад тонны воды. Батиплан рванулся вперед. Я покачал штурвал из стороны в сторону и вперед-назад, проверяя устойчивость на траектории. Корабль вел себя не менее послушно, чем его виртуальное отображение на симуляторе.

– Есть самый полный вперед! – негромко доложил я.

– Держись ближе ко дну, – приказал Борис. – Попробуем напасть на тварей снизу. Когда, еще во время войны, они застали нас врасплох, у меня создалось ощущение, что к атаке из глубины их мозги наименее приспособлены.

– Есть! – Я толкнул штурвал и произвел смену эшелона.

Теперь мы двигались с легким тангажом на нос, повторяя рельеф прибрежного шельфа. Цифры глубины на пульте передо мной постоянно росли. Но это меня нисколько не беспокоило – мощнейший композитовый корпус «Кочи» был готов выдержать давление и на четырехкилометровой глубине. Корабль строили из такого расчета.

– Внимание стрелковому комплексу! – сказал в микрофон Борис. – Первый и второй торпедные аппараты к бою!

– Есть торпедные аппараты к бою! – весело ответил Док. – Первый готов!

– Второй готов! – услышал я голос Кати.

– Первая цель двенадцать и тысяча по полярным, – скомандовал капитан. – Вторая триста сорок и тысяча двести.

– Цели приняты! – доложил бывший повар.

– Огонь!

Я увидел на мониторах, как две торпеды бесшумно выскользнули из разверзшихся по бортам аппаратов, прошли на малом ходу по десятку метров, а затем врубили маршевые двигатели, окутались коконами водяного пара и стремительно ушли в темноту, оставив длинные изогнутые следы пены и завихренной воды.

– Андрей! Двигайся курсом триста семьдесят пять по полярным. Эшелон не выше шестидесяти метров.

– Есть! – Я качнул штурвал в выбранном направлении.

Полярная система координат оказалась в высшей степени удобна как для целеуказания, так и для указания курса, поэтому Борис ввел ее как основную для стрелков и пилотов еще во время тренировок. Смысл заключался в том, что первая цифра из двух означала направление на цель в градусах относительно курса корабля на настоящий момент, а вторая удаление в метрах. Если же цифра передавалась одна, то она означала просто курс в градусах относительно того курса, которым корабль двигался в момент команды.

У нас и все локаторы, кроме сонаров, были проградуированы именно в полярных координатах – они имели круглые экраны с нанесенными концентрическими шкалами удалений и радиальную сетку угловых величин. С сонарами мы мудрить не стали – оставили привычные прямоугольные экраны с нанесенной сеткой планарных координат, где указание целей производилось по квадратам, как в игре «Морской бой». К тому же, Борис не исключал такую возможность, система независимых планарных координат понадобится при взаимодействии кораблей флота или флотилии или при объединении усилий флота и авиации. Но пока до этого было далеко, пользоваться полярными координатами было удобнее.

– Испытаем маршевые движки? – предложил я.

– Не спеши! – одернул меня Борис.

И тут на сонаре я заметил два ярких зеленых сполоха – обе торпеды, одна за другой, достигли каждая своей стаи и рванули, раскидывая на десятки метров вокруг осколочные элементы. Тут же место взрыва заискрилось вторичными детонациями – взрывались пораженные ударной волной биотехи.

– Первая цель надежно поражена! – доложил Док.

– Вторая цель надежно поражена! – добавила Катя.

Я прикрыл глаза. Целый вихрь эмоций пронесся у меня в душе – от победного ликования до грусти за тех, кто не дожил до этого момента.

– Первый и второй торпедные аппараты к бою! – не дал никому расслабляться Борис. – Третий и четвертый аппараты к бою!

– Есть! – доложил Док из стрелкового комплекса.

– Выбор целей самостоятельно! Беглый торпедный огонь до команды «отбой»!

– Есть! – радостно отозвалась Катя.

«Ну, дадим мы им сейчас прочихаться…» – с удовольствием подумал я.

«Коча» молотил воду винтами, скользя над шельфом стремительной тенью. Я представил, как это выглядит со стороны, и у меня потеплело на сердце. Интересно, что происходит в дремучих мозгах биотехов, когда они нащупывают ультразвуком столь необычную, но опасную цель? Хорошо, если их заклинивает. Хотя бы некоторых. Хотя бы на какое-то время.

И тут стрелки начали беглый огонь. Торпеды из аппаратов вырывались одна за другой и мчались вперед, оставляя похожие на змей следы. Я только успевал фиксировать на сонаре вспышки вторичных детонаций.

– Из пушки стрелять будет не в кого, – пожаловался Док по связи.

– Успокойся, – ответил я. – Сейчас их тут будет столько, что не вздохнете.

Через несколько минут, когда с борта «Кочи» было пущено не меньше десятка торпед, Борис скомандовал прекратить беглый огонь.

– Молодцы! – похвалил он стрелков. – Пространство для хода расчистили. Надо поберечь боекомплект. Сколько осталось?

– Двадцать пять торпед, – ответила Катя.

– Пока придержим. Заодно опробуем пушку. Но далеко отходить не будем, чтобы, если что, уйти обратно на базу. Посмотрим, сколько продержимся против натиска. Андрей, можешь начинать испытание ходовых качеств.

Меня не надо было упрашивать. Глубина под килем уже была очень большой, над нами толща воды тоже приличная, так что было где развернуться. На самом полном винтовом ходу я отработал несколько маневров, которые могли пригодиться в ближнем бою – «бочку», «мертвую петлю», пару «свечей» и пике. Все это время ни на локаторах, ни на сонаре ни одного биотеха видно не было. Похоже, за пятнадцать минут первого боя мы уничтожили всех тварей на дистанции обнаружения. Это был не просто успех… Это вселяло надежду на то, что мы сможем хоть как-то перемещаться в океане. А на это никто не мог осмелиться уже много лет. Но мне хотелось опробовать корабль на полной мощности.

– Разреши маневр на маршевых двигателях, – попросил я Бориса.

– Разрешаю, – кивнул он. – Только не врубись никуда.

– Есть не врубаться! Оля, на тебе управление ходом, на мне маневр.

– Понятно! – ответила напарница.