Летом 1919 года я убежал от родителей и поступил добровольцем в Красную армию, поступил в 1-й крепостной полк в городе Екатеринбурге, в этом полку прослужил 10 месяцев, все время участвуя в боях, и с полком дошли до Омска. Из Омска с командиром своего полка и военкомом поехал в Усть-Каменогорск для формирования первого пограничного полка, где пробыл 2 месяца и оттуда зачислился добровольцем в отъезжающую бригаду на Южный фронт, где пробыл 6 месяцев, тоже участвовал в боях, был ранен пулей в плечо, пролежал в перевязочном отряде бригады три недели и оттуда откомандировался в Сибирь, где служил в 35 °Cибирском полку. Начал служить с красноармейца и последнее время был военкомом батальона. В партию вступил в 19 году в Красной армии и выбыл из партии в январе 22 года по причине неуплаты членских взносов, будучи уже в Петрограде. В 350 полку я служил с января месяца 21 года по июль месяц т./г. В июле месяце 21 года, уехав в отпуск на 2 месяца в Петроград, поступил на службу в уголовный розыск Мурманской жел. дор. на должность агента, служил на ст. Сорока в течении 3-х месяцев, и со ст. Сорока поехал в Сибирь в 96 полк переименованный из 350 для демобилизации, уже уволившись из уголовного розыска. Демобилизовавшись в 96 полку, приехал в Петроград, остановился жить у младшего брата на Мойке 42, это было в январе месяце 22 года. Поискав некоторое время службы, таковой не нашел и стал заниматься спекуляцией, т. е. ездить в Омск за продуктами и продавать их. В одну из таких поездок познакомился с Салыпиным, которому после Левинского налета продал часть вещей. Поездками в Омск занимался до мая месяца. В июне месяце я познакомился с Пантелеевым Леонидом в Бристоле и в один из дней за неимением средств к существованию решили сделать обыск с целью ограбления, что нам и удалось. Вслед за этим начали делать налеты. В сентябре месяце были пойманы и заключены в 3 исправдом. В исправдоме сидели все в разных камерах, но все-таки сидя в тюрьме, мы т. е. я, Ленька, Сашка Пан, Мишка Корявый и вообще много других заключенных сходились в камере Абрама Вольмана. В таких встречах мы узнали, что Сашка Пан специалист открывать все замки, видя его работу, имели это ввиду, но бежать не собирались, т. к. надеялись на Октябрьскую амнистию. В день суда 10 ноября, узнав от защитников, что нет никакой надежды на амнистию, и возвратясь из суда в тюрьму, мы с Пантелеевым решили, что нужно бежать. Леонид сходил к камере Сашки Пана, поговорил с ним и придя ко мне сказал, что ничего нельзя сделать, я разделся и лег спать. Часов около 5 ночи я услышал, что меня кто-то зовет по имени. Я вскочил и вижу, что в моей камере стоит Сашка Пан и предлагает мне выходить. Я одел брюки и вышел на галерею, где уже стоял Пантелеев, более в это время никого не было. Сашка Пан потушил электричество и мы все трое стали спускаться вниз по лестнице (сидели в 4 этаже). Спустившись вниз и войдя в камеру свиданий, Сашка Пан выломал окно, влез в окно, спустился к кухне, за ним полез Ленька, потом я. Когда Сашка Пан стал ломать замок у кухни, мы услышали, что кто-то кричит Сашку и ругается почему его оставили. Посмотрев, мы увидели, что лезет Мишка Корявый. Сашка Пан сломал замок, вошли в кухню, где Сашка открыл окно во двор, куда спрыгнул Сашка, а за ним все остальные. По двору мы пошли за Сашкой вправо, дошли до какого-то сарая. Здесь Сашка помог влезть Мишке на сарай и тот всех нас принял по очереди, с сарая через забор Сашка спрыгнул вниз, вслед за ним спрыгнули и все остальные. Все вместе мы дошли до Церкви Спасителя на набережной реки Невы, где я с Ленькой пошел к Николаевскому мосту, а Сашка и Мишка пошли к Марсовому полю. С тех пор мы с ними не встречались и между нами разговоров никаких не было, где они будут скрываться. Все это время мы с Ленькой скрывались сначала в Литовском замке, а потом на Николаевском вокзале в воинской кассе. За весь этот период нашего скрывания, я ни в одном ограблении не участвовал, жили на деньги Леньки, полученные им в размере 2 Уг миллиардов за проданное кольцо с дела Левина, как он мне говорил. Сколько ограблений произвел Ленька, я не знаю и вообще о грабежах он мне ничего не говорил. Квартиры у нас нигде не было, по городу я с Ленькой ходить избегал и большей частью ходил один. Револьверы купили на Александровском рынке, покупал их Ленька без меня. Более показать ничего не могу. Показание мое правильно, в чем и расписываюсь.

Агент подпись

Протокол опроса

1922 года декабря 13 дня мною агентом l-oft бр. Петрогубугрозыска С. Кондратьевым опрошен по делу побега из тюрьмы гр. Гавриков Дмитрий Яковлевич 21 года гр. Подольской губ. Летичевского уезда Сусловецкой вол. дер. Буяны, безпартийный, грамотный, холост, без определенного места жительства, по делу показал следующее:

Мысль о побеге из тюрьмы у нас явилась с самого начала когда нас с Пантелеевым арестовали, причиной была боязнь расстрела. Но побег не устраивали до самого издания распоряжения об амнистии, когда же мы узнали, что амнистия на нас не распространяется, то мы с Пантелеевым решили бежать. 7 ноября Мишка Лисенков сказал, что надзиратель Кондратьев согласился помочь нам в бегстве, он нарисовал план бегства следующий: Сашка Пан должен пригласить вечером к себе в камеру дежурного надзирателя Васильева, связать его там, в камере Сашки Пана должны были быть Пантелеев, Мишка Лисенков, которыя и должны были связать Васильева, после чего открыть мою камеру, спуститься вниз, встать у главного поста и ждать Кондратьева, когда он будет выходить для проверки постов. После прохода Кондратьева должны были выйти, связать сторожа у ворот и выйти совсем из тюрьмы, причем условным знаком для Кондратьева, когда ему входить в тюрьму, было погашение света. Побег этот не удался ввиду того, что когда приглашали в камеру надзирателя Васильева пить чай, то он не вошел в камеру, что раньше делал часто. Побег вообще мы отложили до следующего дежурства Кондратьева. 10 ноября я с Пантелеевым были часов в 11 утра. Возвратившись из трибунала около 1 часу ночи, Ленька Пантелеев подошел к