И вышел, не сказав больше ни слова и оставив Аделию в совершенно расстроенных чувствах. Почему Коллум решил вдруг уйти? Уйти, несмотря на то, что совершенно не знает ничего о себе… Куда он собрался? А она по любому не может его отпустить… Ни сердцем, ни разумом. А, может быть, стоило… рассказать ему о себе, объяснить всё… Но как это сделать? Злопыхатель все еще не раскрыт. Затаился, возможно, а, может быть… просто ушел… В такое верилось мало. Но где он тогда? Чего выжидает?

Бенсон в тот день, словно ощущая ее настроение, с делами не лез… Сам вписал в книгу доход с мыловарни, сообщил лишь, что едет присмотреть лошадь в поместье Пембруков. Мол, Брэди давно безудержно сокрушается из-за отсутствия у нее достойного выезда… Аделия только согласно кивнула, хотя, коснувшись рукой раздавшегося живота, подумала про себя, что верхом выезжать ей придется не скоро. Но сегодня она не могла думать о деньгах… Хотелось поплакать на мягком плече или хотя бы просто почувствовать чье-то участие… Сестра, к сожалению, все еще была сильно не в духе: едва увидев ее, входящей на кухню, скуксилась, словно кислое яблоко.

— Коллум сегодня меня избегает, — заявила она. — Ты вчера ему что-то сказала? Запретила нам видеться?

— Вот еще, не придумывай лишнего, — устало отозвалась Аделия, опускаясь на стул.

Глэнис сразу же предложила ей сидра, разбавленного водой, и девушка согласилась, глянув на старую женщину, няню Бэт, что сидела у очага.

— Нянюшка, как вам на новом месте, уже пообвыклись? — спросила она.

Аделия поначалу хотела отвести ей покои в хозяйском крыле, но старая женщина категорически отказалась. Сказала, слуги должны знать свое место… К тому же, она вознамерилась помогать Глэнис по дому и вообще делать всё, что по силам.

— Спасибо, милая, я всем довольна. Как ваш ребеночек? — поинтересовалась сама. — Кажется, будет мальчик.

— Мальчик? — удивилась Аделия. — Почему ты так решила?

И Глэнис ответила первой:

— Так животик у вас остренький, госпожа. По всему видно: у Айфорд-мэнора будет наследник.

— Но прежде Делия станет совсем необъятной, — не удержалась от комментария Маргарет. — Быть беременной… отвратительно. Ни один нормальный мужчина не может в самом деле хотеть женщину в таком положении.

Глэнис и нянюшка Бэт, обе воззрились на нее с одинаковым осуждением на лицах.

— Мисс Маргарет, всякий мужчина должен быть горд, осознавая, что его семя прорастает в лоне жены, — наставительно произнесла ее нянька. — Как можно даже думать обратное?

И девушка дернула головой.

— Я не хотела бы провести целую жизнь в положении свиноматки. Мне хватило примера матери…

Глэнис спросила:

— Чего же тогда вы хотите?

— Хочу быть свободной и решать самой за себя.

И снова три пары глаз посмотрели на нее с осуждением.

— Тебе лучше бы не говорить подобного вслух, — наставительно сказала Аделия. — Твои вольные мысли уже довели до беды.

— Можно подумать, ты — сама святость, — огрызнулась сестра. — Я ведь вижу, как ты смотришь на Шермана… А сама, между прочим, замужняя женщина.

Аделия, кажется, онемела на миг, но Глэнис за нее заступилась:

— Мисс Маргарет, разве можно так говорить? Человек, упомянутый вами… гость этого дома… Он под нашей опекой. Госпожа проявляет гостеприимство…

— Знаю я это гостеприимство, — разрыдалась вдруг Маргарет ни с того, ни с сего. — Знаю, как… это бывает…

Аделия, сбитая с толку поведением девушки, прижала к себе содрогающееся в рыданиях тело. Стоило ожидать, что случившееся не пройдет для нее даром… Оставит рану в душе, которая будет кровоточить.

— Ну-ну, — сказала она, — всё проходит и это пройдет. Ты ведь славная девочка, просто не в меру живая…

— Я не славная, — возразила сестра, разражаясь новым потоком безудержных слез, — вовсе не славная. — И призналась вдруг: — Это из-за меня ты заблудилась в лесу… Из-за меня погибнуть могла. Я бы себе этого никогда не простила! Никогда-никогда.

Аделия искренне удивилась и, чуть отстранив сестру от себя, заглянув ей в глаза.

— О чем ты? — осведомилась она.

— Я подумала тогда на дороге, что в кустах кто-то есть, — всхлипнула Маргарет. — Нет, не оборотень, — поспешила она отсечь вспыхнувшую в глазах сестры мысль, — мой возлюбленный, тот, что… — Она коснулась своего живота в мимолетном жесте. — Я подумала вдруг, он направился следом, чтобы… забрать меня и сбежать… Мне даже по глупости показалось, что я различила блеск его пряжки на сапогах, его фигуру.

— Так вот почему ты побежала в куст… — догадалась Аделия. — Вот почему повела себя столь безумно.

— Прости…

Аделия снова прижала к себе тело сестры и погладила глупую девочку по волосам. Впрочем, подумалось ей, все мы делаемся глупы от любви… Она и сама убеждалась в этом ни раз.

И события вечера лишь подтвердили эту негласную теорему…

Керра как раз только вышла, приготовив хозяйку ко сну, и Аделия, потушив свечу, подошла отдернуть портьеры на окнах (не любила спать в темноте), как вдруг, глянув во двор, различила мужской силуэт, скользнувший к воротам. И сердце ее как будто остановилось…

Это был Коллум, она не смогла бы так ошибиться, это точно был он, и он уходил из поместья не попрощавшись. Сбегал тайком, посреди ночи…

Замершее вдруг сердце зачастило с бешеной скоростью, и Аделия, подхватив пеньюар, выскочила за дверь и пустилась вдогонку за беглецом.

Питер Харрел еще днем собрал свои вещи. Тех было немного, и уместились они в простой узелок… То, что хозяйка не отпустила его, не остановило мужчину: лишь подстегнуло решимость оградить любимую от беды, то бишь от себя самого. Он был уверен, что ночами превращается в страшного зверя, творящего нечто ужасное… Вот, например, убивает ни в чем неповинных девиц. И, кажется, все из-за Аделии Айфорд…

Он специально расспросил обо всех жертвах оборотня-убийцы, проявил несвойственное ему любопытство, и выяснил для себя два важных факта: его жертвами были не просто юные девушки, а шатенки с голубыми глазами, отражение его темноволосой хозяйки, пусть и с высветленными сейчас волосами.

Питер решил, что неудовлетворенная страсть побуждает его нападать на девиц и брать то, что востребовать от благородной возлюбленной он был не способен.

О том, как он стал проклятым белым волком, мужчина не смел даже думать… Возможно, однажды память вернется, и он вспомнит все, но пока… Пока он должен уйти как можно скорее и дальше. Туда, где нету людей… И сдерживать обращения.

Знать бы только, как это работает…

Питер дождался наступления ночи и вышел через заднюю дверь. В последний раз поднял взгляд на окно Аделии Айфорд — в нем еще слабо тлел отблеск свечи — и пошел к воротам…