– К сожалению, с годами ситуация все ухудшалась, – вздохнула Беатрис. – Когда Крис расстался с ней, все совсем пошло вразнос.

Примерно так я и думала. Я взглянула на Амину, сделав многозначительный жест.

Она положила руку мне на плечо.

– В тубзик, – сказала она.

– Но…

– Прямо сейчас, иначе я описаюсь.

Мы заперлись в кабинке и по очереди пописали. Мне было жарко, голова тяжелая, все тело ломило. Может, я подхватила какой-то вирус? Или переработала?

– Что с тобой такое? – спросила Амина.

– Не знаю. Устала до чертиков.

На самом деле мне больше всего хотелось поехать домой и залезть в постель.

– Теперь ты мне веришь? – спросила я. – Понимаешь, что у Линды Лукинд серьезные нарушения?

Амина постучала рукой по лбу, чтобы проиллюстрировать, насколько та сумасшедшая.

– Откуда я знала? Я не хотела рисковать.

– Да все в порядке, – заверила я ее.

– Он такой классный, – сказала Амина с лукавой улыбкой.

– Кто?

– Твой летний питомец.

Я рассмеялась, но в следующую секунду меня охватило навязчивое и неприятное чувство. Я понятия не имела, откуда оно взялось, но по всему телу побежали мурашки.

– Давай пошли! – сказала Амина, распахивая дверь кабинки. – Меня так и прет!

Мы пробрались в центр танцующей массы. Я боролась с усталостью, а Амина отрывалась по полной. Махала руками над головой и просто заходилась от смеха.

Вскоре Крис присоединился к нам и стал танцевать рядом со мной, положив руки мне на бедра. Его горячее дыхание ласкало мой затылок. Тяжелые ритмы отдавались в животе. Ноги становились все слабее.

Я взяла Криса за руку:

– А где Беатрис?

– Уехала домой к своему парню.

– Я неважно себя чувствую. Мне тоже надо домой.

Крис с Аминой обеспокоенно уставились на меня.

– Может, мне поехать с тобой? – спросил Крис.

– Нет, останься тут с Аминой. Я поеду домой и лягу.

Я быстро поцеловала его в щеку и обняла Амину.

– Ты уверена? – спросила она.

– Sorry, – ответила я.

От свежего воздуха мне сразу полегчало. Голова казалась не такой тяжелой, в ногах появились новые силы, когда я неслась на велосипеде по ночному городу. После двух таблеток альведона и одной ресорба я рухнула на кровать с мобильником в руках и отключилась.

Меня разбудила вибрирующая подушка. Я подскочила и принялась искать телефон, завалившийся между изголовьем кровати и матрасом.

– Да?

В трубке засопела Амина:

– Я должна тебе кое-что рассказать.

– Что случилось?

– Я поехала домой к Крису.

В груди резануло. Что она имеет в виду?

– Просто так получилось. Мы взяли одно такси на двоих. Я забыла, что приехала на велосипеде.

Она глубоко вздохнула. Сердце у меня отчаянно билось.

– Что-нибудь было? – спросила я.

– Нет-нет, ничего.

– Ничего?

Я снова опустилась на подушку.

– Ясное дело, ничего не было. Что ты обо мне думаешь?

– Да нет, ничего.

– Я просто хотела рассказать тебе, что поехала к нему домой.

Я ответила, что все нормально, все о’кей, ничего такого.

На самом деле я уже приняла решение закончить отношения с Крисом. Но теперь я не чувствовала прежней уверенности.

– Тебе лучше? – спросила Амина.

– Кажется, да.

Я взглянула на часы. Половина пятого.

– Давай домой и ложись, пока Дино с ума не сошел.

Амина нервно рассмеялась:

– Он уже звонил мне два раза.

– Созвонимся завтра. Целую.

Пять процентов зарядки. Я нашла на полу зарядное устройство и как раз собиралась воткнуть его в телефон, когда обнаружила, что мне пришло сообщение с неизвестного номера.

Пожалуйста, держитесь подальше от Криса! Он опасен.

Я просыпаюсь в холодном поту и не в состоянии понять, сколько сейчас времени. Может быть, около полуночи, а может, уже почти утро. Здесь, в изоляторе, движения времени не ощущается.

Что-то гнетет меня. Я вываливаюсь из кровати, брожу кругами по комнате. Запах такой же резкий, как и в первый день, когда я попала сюда.

В истерике я колочусь в запертую дверь, отгоняя ужасные видения. Такие реалистичные, что грань между фантазией и реальностью размывается.

– Выпустите меня! – кричу я и продолжаю колотить в дверь, хотя руки уже болят и просто отваливаются.

Перед глазами у меня – окровавленное тело Криса на земле. Оно дергается, по нему проходят судороги, когда из раны на животе выплескивается новая порция крови.

– Откройте дверь!

Я стучу головой по холодному металлу, падаю на колени, в отчаянии пытаясь порвать дверь ногтями. Наконец окошко в двери открывается, пара испуганных глаз смотрит на меня. Это Эльза.

– Помогите, – с трудом произношу я.

Я тону. Мое тело куда-то проваливается, хотя я уже кучей лежу на полу. Я рвусь вверх, тяну руки, но воздух слишком плотный. То же, что пытаться плыть в цементе.

– Мама! Мама!

Эльза велит мне отойти от двери, мне удается медленно отползти. Я слышу, как Эльза зовет на помощь.

Лежа на спине, я смотрю в потолок, пока они обследуют меня. Их голоса доносятся издалека – слабый шепот.

Образ умирающего Криса все время встает перед глазами. Пульсирующее окровавленное тело на земле.

Медик шлепает меня по щекам. Я объясняю, что мне трудно дышать, в горле что-то застряло. Он подносит к моим губам стакан воды, но почти все выливается на подбородок и щеку. При помощи охранника он сажает меня в постели.

К моему лицу прикасаются чужие руки. Пластиковые перчатки, копающиеся у меня во рту. Кто-то заталкивает в меня две таблетки и говорит, что мне надо поспать.

– Не-ет! – кричу я и начинаю биться в их руках.

Сон опасен. Я не хочу туда.

– Прекратите!

Меня держат сзади.

Я набираю в легкие воздуха и задерживаю дыхание. Буквально ощущаю, как кислород наполняет кровь и сердце замедляет удары.

В уголке передо мной стоит Эльза со взглядом потерявшегося ребенка.