я заметил, что в программе фестиваля заявлен Рик Эстли. «Чувак, мы должны сделать “Never Gonna Give You Up” для BBC!» Мы начали джемовать, и я быстро понял, что последовательность аккордов и аранжировка удивительно похожи на «Smells Like Teen Spirit». К нам присоединились Пэт, Крис, Рами, наш клавишник, и Нейт, и вскоре эти две песни смешались и стали практически неразличимы. Это было так ужасно смешно и абсурдно, что мы играли ее снова, и снова, и снова, пока наконец не пришел Гас и не сказал нам, что пришло время для шоу. Мы вышли на огромную сцену стадиона и начали с нашего обычного сета, но после пары песен я оглянулся и справа у монитора увидел знакомое лицо. Это был Рик, мать его, Эстли. Его безошибочно узнаваемое мальчишеское лицо вдалеке качалось под музыку вверх и вниз. Во время одного из клавишных соло Рами я подошел к нему и протянул руку. Сквозь сокрушительный звук концерта, происходящего позади меня, я сказал: «Мы только что выучили “Never Gonna Give You Up” полчаса назад. Хочешь сыграть с нами?» Кажется, он был в шоке, но тем не менее без колебаний ответил: «Да, похер!» — и через несколько секунд он был на сцене и пел с кучей незнакомцев перед 50 000 сбитых с толку японских фанатов Foo Fighters, импровизируя на ходу.

Благослови тебя бог, Рик Эстли. Для этого нужны были гигантские яйца.

Встречу с музыкантом, который тебя вдохновил, очень интересно сравнить со встречей с музыкантом, который к твоей жизни не имеет никакого отношения. Встречаясь с самыми малоизвестными андеграундными хардкор-рокерами, я буквально превращался в стыдливую лужицу, при этом среди легенд, чья музыка так и не стала частью меня, я был спокоен как слон. Нельзя сказать, что Нил Даймонд не божество среди нас, смертных, но сингл «Sweet Caroline» нельзя было найти в моей детской коллекции рядом с пластинками Venom и Dead Kennedys, поэтому, когда мы встретились на трибьюте MusiCares в 2009 году, где его чествовали, я только отметил, что он классный мужик. Но я знал точно, что есть один человек, который, встретив его, совершенно точно превратится в стыдливую лужицу, и это мама моего покойного друга Джимми Суонсона. И именно из-за нее мы были там.

Мэри Джейн всю жизнь была поклонницей Нила Даймонда, и это была, пожалуй, единственная музыка, которую я когда-либо слышал в ее доме, помимо визжащего сатанинского дэт-метала, который слушали мы с Джимми. После смерти Джимми она была убита горем, так как слишком рано потеряла своего единственного сына. Она всегда была для меня семьей, моей второй мамой, поэтому, когда нас попросили исполнить песню Нила Даймонда на его трибьюте, я сказал: «Позвольте мне сделать один звонок, прежде чем согласиться». Я позвонил Мэри Джейн и сказал ей, что буду играть на концерте только в том случае, если она полетит в Калифорнию, чтобы встретиться с Нилом. Это была ее первая поездка на запад, и она со слезами на глазах согласилась, так что я позвонил своему менеджеру, сказал, что все готово, и начал подбирать подходящую песню Нила Даймонда, в первый раз так подробно изучая его репертуар.

В те выходные я играл две роли, также играя на барабанах у Пола Маккартни на церемонии вручения «Грэмми», где мы исполнили чудесную версию «I Saw Her Standing There», так что Мэри Джейн прилетела и тоже посетила церемонию «Грэмми». Теперь она сидела не на диване перед телевизором в гостиной, а на арене с Кидом Роком, U2 и Стиви Уандером. В тот вечер у нас было афтерпати в ресторане с Полом и группой, и, когда Мэри Джейн вошла в комнату, Пол протянул ей бокал шампанского, поцеловал в щеку и сказал: «Привет, дорогая». Я думал, она упадет в обморок. И это еще не самый трогательный момент. Позже Пол встал в конце стола, чтобы произнести тост, который до сих пор заставляет меня прослезиться. Он поднял бокалы за всех в зале и произнес тост за чудесный музыкальный вечер, после чего повернулся к Мэри Джейн и сказал: «И… за Джимми».

Следующий вечер был тем самым большим шансом Мэри Джейн встретиться со своим любимым Нилом Даймондом. Я встретил его за кулисами ранее в тот же день: настоящее воплощение крутости 70-х в своей красной шелковой рубашке с расшитым бриллиантами воротником (которой мы все отвесили комплиментов), с его идеальными волосами и таким голосом, что подгибались коленки. Я объяснил эмоциональную значимость вечера, и, будучи настоящим мужчиной, он любезно согласился прийти поздороваться с Мэри Джейн после концерта.

Я до сих пор помню выражение ее лица, когда он тем вечером вошел в нашу гримерку. Наверное, у меня было такое же лицо, когда я встретил Литл Ричарда, или Пола, или любого из малоизвестных андеграундных артистов, которых обожал. Момент, когда одномерное изображение становится трехмерным, и ты вспоминаешь, что те звуки, которые давали тебе счастье и облегчение, начались с плоти и крови. Когда Мэри Джейн плакала от радости, я мог только думать, что Джимми бы тоже плакал.

А на следующий день Мэри Джейн улетела домой в Вирджинию, а в чемодане у нее была заботливо уложена та самая красная шелковая рубашка с расшитым бриллиантами воротником. Да, Нил Даймонд буквально отдал ей последнюю рубашку.

Почему эти люди так много для меня значили? Потому что людей вдохновляют другие люди, а с годами все они стали частью моей ДНК. В некотором смысле каждая нота, которую я слышал, на меня повлияла. Воспоминания отпечатались в моей памяти с голосами вместо рамки. Я до сих пор хорошо помню, как мой дядя Том взял меня с собой в плавание, когда я был маленьким мальчиком, и мы целый день слушали — как вы уже догадались — «Sailing»[62] Кристофера Кросса. Если бы это не было таким формирующим воспоминанием, я, возможно, не накинулся бы на испуганного Кристофера Кросса в аэропорту Остина, штат Техас, в зоне выдачи багажа, просто чтобы увидеть его лично. Или в другой раз, когда однажды вечером я подошел к Эйсу Фрейли из Kiss на углу Голливудской улицы, просто чтобы пожать руку, или когда я нервно признался в любви Бонни Райт, пока мы сидели на полу в гримерке в Зале славы рок-н-ролла. ПОТОМУ ЧТО ДО СИХ ПОР Я ИДУ ПО ЖИЗНИ, СЛОВНО МАЛЬЧИШКА В МУЗЕЕ, ОКРУЖЕННЫЙ ЭКСПОНАТАМИ, КОТОРЫЕ ИЗУЧАЛ ВСЮ ЖИЗНЬ, И КОГДА Я НАКОНЕЦ СТАЛКИВАЮСЬ ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ЧЕМ-ТО ИЛИ