Со слезами облегчения валькирия крепко сжала его в объятьях.

— Смотри! Он уплывает.

Гигантский кайман удалялся в направлении ловушки наряду с другими, взявшими курс на приманку тварями.

— Собиралась нырять за мной? Неужели тебя ничем не напугаешь? — Гаррет обвил Люсию руками, прижав ее голову к своей вздымающейся груди.

Шум ливня был настолько громким, что ей приходилось кричать:

— Что там произошло?

— Когда тварь схватила Дамиано, он попытался утащить меня с собой на дно. Пока кайман не проглотил его целиком.

— Перевертыш… мертв?

— Ага. А если и нет, то наверняка жалеет, что этого не произошло. Давай не будем говорить о нем. Мы должны защитить это судно… — Гаррет умолк, почувствовав, как Люсия застыла в его объятиях.

— МакРив, г-где твой браслет?

Их глаза встретились — его, распахнутые от потрясения.

— О, адово проклятье. — Прежде чем валькирия успела остановить его, Гаррет прыгнул обратно в реку.

— Не-е-е-т! — Люсия прекрасно понимала, что искать бесполезно. Но Гаррет снова и снова погружался на дно. Наконец он втянул свое тело на борт, выглядя совершенно убитым.

Они стояли бок о бок на остатках платформы под проливным дождем, уставившись на воду. Теперь браслета не было, и Люсия оказалась в ловушке на лодке, с оборотнем, находящимся на грани обращения.

— Что нам делать?

— Я-то как раз в порядке, Лауша, не надо беспокоиться обо мне.

— Но браслет потерян!

— О да, и мы не можем нарушить твои клятвы. Нет ничего важнее этого. Даже то, что меня едва не убили!

— Ты что не мог купить еще один? — требовательно закричала Люсия. — Может, в сумке лежит запасной?

Гаррет проревел в ответ:

— Да мне бы никогда в голову не пришло, что я буду сражаться с перевертышем в дебрях Амазонки… — Он зло ткнул пальцем, указывая на глубокий след от зубов Дамиано на руке. — …а затем бороться с ним под водой. Или что гигантский кайман потащит его на дно, и он станет хвататься за меня, чтобы утянуть вместе с собой. Мне чудом удалось вернуться к тебе! Может, ты жалеешь об этом?

— Не говори глупостей! — Как бы Люсия ни пылала гневом из-за положения, в котором они оказались по милости МакРива, она не желала ему вреда. И ссора с ним ничего не даст — все равно их ситуацию никак не изменить.

Думай…думай. Это не может произойти сегодня ночью.

Судьба найдет способ взять то, что захочет, как бы мы ни пытались избежать этого.

Ах, боги, если она не уберется с этого судна, то так и случится.

— Черт побери, девушка, я постараюсь быть нежным. — Гаррет дотронулся до ее плеча. — Возможно, если бы мы начали сейчас, я бы смог подготовить тебя. Удостоверился бы, что ты тоже изнемогаешь от желания…

Валькирия дернулась в сторону, явно разозленная. Справедливо разозленная на него.

Я уверял, что ей нечего опасаться.

А Люсия обещала, что возненавидит его навсегда, если нарушит клятвы.

— Это будет не похоже на твой прошлый раз, Лауша.

— Что ты знаешь о моем прошлом разе?

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что у тебя был неудачный опыт.

— Т-ты не имеешь ни малейшего понятия. — Люсия содрогнулась, маленькие ушки выглянули из влажной гривы ее волос.

— Мужчина причинил тебе боль?

Хочу убить этого безликого урода, жажду… Держи себя в руках, Гаррет.

Валькирия утвердительно кивнула. И именно поэтому она отказывалась от секса в течение тысячи лет.

— Я не готова, МакРив. Просто не готова. И не хочу этого.

В ее глазах притаилась печаль.

За прошедшие десять дней Гаррет так и не убедил ее смягчить ограничения относительно полноценного секса. И тем более отменить их. Одно из двух: либо из-за своих обетов, либо потому что страдания, пережитые с другим, оставили слишком глубокий след, но Люсия действительно не перенесет того, что этой ночью сведенный с ума полнолунием ликан возьмет ее тело, не знавшее мужчину сотни лет. Безжалостно.

— Слушай, мы можем все предотвратить.

— К-как? Ничто не способно остановить тебя. Никакая клетка не удержит.

— Ты выведешь меня из строя, сделаешь это, и я не смогу преследовать тебя, — предложил он.

— И что же конкретно я, по-твоему, сумею?

Гаррет ответил:

— Выстрели мне между глаз.

— Я-я не смогу этого сделать! — возмутилась Люсия.

— Тогда поступи со мной как мои сородичи.

— Как?

— Они избили меня до полусмерти, затем крепко связали в подземелье, — пояснил МакРив. — Сломали ногу или две. В тот раз это сработало ничуть не хуже ведьминских чар. У нас здесь нет темницы, но, если ты…

— Нет, такого быть не может, ты обладал другими женщинами. Я нашла презервативы в твоей сумке!

Гаррет нахмурился.

— Я купил их из-за тебя, чтобы не обзавестись ребенком раньше времени. Не знал, что твоя диета, вернее, отсутствие таковой, действует точно также.

Валькирия в неверии отказывалась признавать очевидное.

— Лауша, у меня не было других с тех пор, как я встретил тебя.

От этих слов вся ее ярость куда-то испарилась, и она прошептала:

— Ты заставил их избить себя?

Казалось, ее сердце перевернулось в груди.

Я влюбляюсь в него.

Люсия полагала, что сотни лет назад любила светловолосого мужчину своей мечты. Она все еще ясно помнила, какие эмоции испытывала тогда. Приятные. Радужно-розово сладкие.

Чувства к МакРиву обжигали и задевали за живое, и валькирия знала, что уже никогда не будет прежней.

— Не хотел напугать тебя, — сказал он, затем добавил огрубевшим голосом: — Но тем не менее это, к чертям, все равно случилось.

Влюбляюсь в тебя, МакРив.

— Я не могу… не в состоянии причинить тебе боль.

— У нас нет выбора.

Люсия отрицательно качала головой, когда сквозь прореху в клубящихся тучах прорвался круглый лик луны. Словно засиявший луч прожектора, серебристый свет, пролившись вниз, озарил их. Открывая, кем в действительности является МакРив.

Его глаза стали полностью синими, облик зверя замерцал по телу.

— Ах, боги, ты уже обращаешься!

— Тогда ты должна поторопиться.

— Нет, черт возьми! Я уйду, попытаюсь добраться в низовье реки. Помоги мне спустить лодку на воду.