— Ну, тогда все логично. Никс просила меня остерегаться двух таинственных вещей — стражника и каучукового барона. Второе подтверждается. И прежде, чем ты спросишь, — я понятия не имею, что собой представляет стражник.

— Предсказательница предупредила тебя о «Бароне»? Тогда мне стоит обратить на это внимание.

— М-м, как?

— Если они до конца дня продолжат следовать за нами, то я при первой же возможности выведу из строя их судно.

— Выведешь из строя?

— Да. Когда они бросят якорь на ночь, я заставлю их изменить свои планы. — Увидев ее вопросительный взгляд, Гаррет пояснил: — Доплыву до корабля, поднырну под него, и оторву винт. Все просто.

— Войдешь в воду — ночью?

Незадолго до восхода луны Люсия и МакРив стояли на кормовой платформе под моросящим дождем. Лучница проверяла натяжение тетивы, пока Гаррет, готовясь к предстоящему делу, снимал рубашку.

На закате «Барон» бросил якорь выше по течению недалеко от «Контессы», у той самой излучины, что, как рассудил МакРив, и послужило своеобразным объявлением войны.

Никакие доводы Люсии не могли убедить Гаррета отказаться от плана.

Самообладание валькирии трещало по швам, и не только по этой причине. Сегодня полнолуние, и, хотя Люсия полагалась на силу воздействия заговоренного ведьмами браслета, заклинания, наложенные против созданного природой порядка вещей, могли сработать непредсказуемо. Если бы судьбе было угодно поступить по-своему, всегда нашелся бы способ этого добиться.

К тому ж, Люсия боялась того, что могло подстерегать МакРива ночью в воде.

— Просто возьми лодку, оборотень.

Гаррет покачал головой.

— Так или иначе, мне придется нырять. Не хочу, чтобы меня заметили. Особенно вампир, которого чую. Переполошившись, он может напасть на тебя, пока я буду там.

— Плавать ночью в реке гораздо опасней, — настаивала Люсия.

— Ну, не более чем оставлять тебя здесь один на один с Дамиано.

Сегодня МакРив рассказал ей, что Дамиано — ягуар-перевертыш, представитель одного из могущественных видов, известных своей силой, ловкостью, и грязными приемами борьбы.

— Если этот gato приблизится к тебе, пробей ему дыру между глаз.

Валькирия пристегнула к бедру новый колчан и держала лук наготове, хотя столкновение с противником лицом к лицу в стесненных условиях вроде тех, что были на судне, являлось самым неподходящим полем боя для лучницы.

— Сделаю, что смогу.

МакРив пристально оглядел ее озабоченное лицо:

— Ты и в самом деле беспокоишься обо мне?

— То, что я не хочу доверить тебе все свои тайны, вовсе не означает, что ты мне не нравишься.

— Ага, о тайнах мы поговорим позже.

В течение прошедших нескольких часов после обнаружения «Барона» они, казалось, наслаждались шатким перемирием.

— Ты просто не можешь оставить все, как есть?

И держать свой волчий нос подальше от моих дел?

— Любопытство ликана, присущее мне, требует ответов. Я как раз вспомнил, как добиться того, чтобы ты выболтала все что угодно. — Он потянулся и обхватил ладонями ее грудь.

— Волк! — Люсия шлепком отбросила его руки. — Ты просто пытаешься отвлечь меня.

— Да, и еще я хотел коснуться твоей красивой груди.

— Ты можешь быть серьезным? У меня какое-то нехорошее предчувствие.

— Лауша, ты же видела меня почти полностью обратившимся — не думаешь, что существа, живущие в воде, должны меня бояться?

Разумный довод.

— Постой… почти обратившимся?

Он ласково потрепал ее по подбородку.

— Расслабься, это — плевое дело. Что такого ужасного может случиться?

Как будто по сигналу, небеса разверзлись проливным дождем.

— Будь осторожен, — прошептала Люсия, как только МакРив соскользнул в черную воду, отправляясь в бесшумный заплыв к «Барону».

Не в силах спокойно ожидать развития событий, валькирия попыталась найти объяснение раздирающему ее беспокойству. Еще пару недель назад она была бы вне себя от радости, что МакРив оставит ее. А сейчас? Она опасалась, что влюбляется в него — своего необузданного задиру шотландца. Это грозит обернуться катастрофой.

МакРив никогда не сможет удовлетвориться отсутствием полноценного секса. Черт, она бы сама не смогла. Последние десять дней превратились в череду чувственных мучений…

Люсия услышала, как что-то движется по палубе и напряглась, подергивая ушами. Несколько секунд спустя облегченно выдохнула. Это всего лишь Шектер активизировал приманку. Всякий раз, когда он вытаскивал ее из воды, уши валькирии снова улавливали звуковые колебания. Шумовых помех создатель.

Хотя Люсия не знала, где находятся Чарли или Дамиано, она слышала как Росситер, меряет шагами свою комнату. А Изабелл что-то негромко обсуждает с капитаном у него в каюте.

Люсия вздохнула. Эти двое могли бы запросто договориться между собой, несмотря на два незначительных препятствия: брат-близнец Изабелл «сох» по тому же мужчине, что и она, а Трэвис все еще любил свою покойную жену. Если бы подобные мелочи стояли на пути Люсии и МакРива, она бы в один присест окрутила оборотня и привязала бы к себе навечно.

А вот попробуйте быть женой дьявола, соблюдать целомудрие, от которого зависят способности и остановить конец света…

Добравшись до кормы «Барона», Гаррет, глубоко вдохнув, нырнул под днище. С трудом различая что-либо в мутной воде, он на ощупь пробирался вперед, пока не наткнулся на ось гребного винта.

Загнув лопасти в обратную сторону, Гаррет всплыл на поверхность глотнуть воздуха. Прежде чем снова погрузиться, чтобы искорежить рулевую ось, он застыл в нерешительности.

Кровь. Ликан почувствовал ее запах, доносящийся с судна.

Не придавай этому значения, закончи свое дело и возвращайся.

Но почему на борту так тихо? Гаррет не слышал пассажиров. Ни единого звука человеческих шагов.

И он все еще чуял вампира.

Любопытство одержало верх — он, перемахнув через поручни, беззвучно приземлился на палубу.

Вновь прислушавшись Гаррет, уловил лишь обычные корабельные звуки, точнее, их зловещую составляющую, которую можно услышать только глухой ночью: звон якорной цепи, трущейся о брашпиль[52], скрип палубных досок, стон натянутых под порывом ветра канатов.