Ценой неимоверных усилий я выбросил детектива из головы и сосредоточился на решении текущих проблем. В приемной миссис Смит предлагала гостям воду и кофе, хотя я подозревал, что они не отказались бы от чего-нибудь покрепче.

Их было трое: приглашенные мной Хеманс и Уорт, а также Вернон Уильярдс, юрист-консультант «АпотеГен», которого я вовсе не звал.

По моей просьбе они с Джереми прошли в кабинет, и мы – с мрачными выражениями на лицах – пожали друг другу руки. Поскольку сидеть впятером за моим столом было неудобно, я попросил всех пересесть за другой стол, стоявший у окна.

– Ну хорошо, перейдем к делу, – сказал я. – Кто-нибудь из вас может мне объяснить, что сегодня произошло?

Уорт сцепил свои тонкие пальцы, кивнул адвокату противной стороны и сказал:

– Ваш клиент, вам и слово.

Хеманс выпрямился в кресле. Даже сидя он был на полголовы выше всех остальных за столом.

– Я буду краток, Ваша Честь, – произнес он глубоким, звучным голосом. – Мой клиент должен был сегодня в девять часов явиться для дачи показаний и не явился.

– Что-нибудь подсказывало вам, что он не придет? – спросил я. – Он нервничал?

– Ваша Честь, мне не пристало обсуждать эмоциональное состояние клиента в присутствии…

– Не говорите ерунды, господин Хеманс, – сказал я, – мы сейчас не в суде и говорим не под протокол. Просто ответьте на мой вопрос.

Он как будто сдулся. Я был уверен, что за пределами зала судебных заседаний никто не осмеливался перечить Роланду Хемансу. Но в известняковых стенах Федерального суда имени Уолтера Э. Хофмана верзилой ростом в шесть футов восемь дюймов был не он, а я.

– Да, мне действительно показалось, что он немного нервничал, – сказал Хеманс, – что меня совсем не удивляет. Он же ученый, а не юрист. Раньше Пальграфф никогда не давал показаний и не участвовал в судебном процессе, тем более в таком, где защиту представляют – сколько вас там? – пятьдесят два адвоката.

– Не так много, – чопорно ответил Уорт.

– Вы меня поняли, Ваша Честь. Пальграфф действительно выглядел немного взвинченным. К тому же он парень со странностями. Но если честно, мне совсем не показалось, что он что-то такое планировал.

Я раздраженно вздохнул. Порой судьи нарочито демонстрируют свое нетерпение, чтобы заставить быстрее крутиться колесики судебной системы, как будто запрограммированной на медлительность, но в моем случае досада была совершенно искренней.

– Ну хорошо, он не явился для дачи показаний и не отвечает на телефонные звонки, – сказал я. – Вы кого-нибудь за ним посылали?

– Да, одна из моих коллег поехала в отель, где он остановился, – «Мотель 6» на автостраде. Наш бюджет не предусматривает размещение истца и его представителей в «Мариотт», Ваша Честь. Я подумал, что он проспал или что-то случилось с машиной. Но в мотеле не было ни самого Пальграффа, ни его машины.

– Той самой, что ездит на растительном масле? – спросил я.

– Совершенно верно.

– И что было дальше?

– Когда коллега сообщила, что не смогла найти Пальграффа, я поставил об этом в известность господина Уорта, и он любезно предоставил услуги своих сотрудников, чтобы помочь нам в поисках.

– Будучи представителем юридической системы, я посчитал это своим долгом, – вставил Уорт, явно любуясь собой и радуясь возможности набрать в моих глазах несколько очков. – В целом Пальграффа по городу искало около двадцати человек. Плюс полдюжины сотрудников адвокатской конторы господина Хеманса. Мы были совершенно уверены, что истец… что нам удастся его найти. Но теперь полагаем, что в городе и окрестностях его уже нет.

Ну да, двадцать с лишним человек без труда обнаружили бы в Норфолке толстого, бородатого ученого в очках «а-ля Джон Леннон» и его заправленный маслом фургон.

Я повернулся к Хемансу.

– Ну, а что на это скажете вы? У вас по-прежнему нет ни малейшего представления о том, куда пропал ваш клиент?

– Совершенно верно, господин судья, – ответил Хеманс, сутулясь еще больше.

В течение нескольких мгновений я вместе с остальными переваривал этот ответ, изо всех сил стараясь подавить нарастающий приступ гнева. Если бы мне удалось найти Денни Пальграффа, я бы заставил его дать показания. Но сначала придушил бы.

Молчание нарушил Вернон Уильярдс.

– Ваша Честь, – сказал он, – в сложившихся обстоятельствах единственно возможный выход – это продлить срок предоставления суду всех необходимых материалов. В сущности, мой клиент хотел бы коренным образом пересмотреть весь график и…

– Господин… Уильярдс, не так ли? – перебил его я.

Он кивнул. Его бы я тоже задушил с удовольствием.

– Я не помню, чтобы вас сюда сегодня приглашал. И не помню, чтобы интересовался вашим мнением. Но поскольку вы его уже высказали, отвечу вам прямо: никаких отсрочек в этом деле не будет. Данный препарат может существенным образом продлить жизнь миллионам людей. Это понятно?

– Да, господин судья, – сказал он.

– Что касается вас, господин Хеманс, я выражусь предельно ясно. У вас ровно сорок восемь часов на то, чтобы найти исчезнувшего клиента и заставить его дать показания. В противном случае я обвиню вас в неуважении к суду. Либо вы найдете господина Пальграффа, либо проведете выходные в тюрьме. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Но, судья, откуда мне…

– Может, обвинить вас в неуважении к суду прямо сейчас? – спросил я. – Я бы мог поручить Службе федеральных маршалов уже к вечеру приготовить вам камеру. Если вы считаете, что «Мотель 6» уступает «Мэриотт», вам надо попробовать пожить в региональной тюрьме Хэмптон-Роудс.

С моей стороны это было грубое, неприкрытое злоупотребление властью, и я ненавидел себя за то, что пришлось прибегнуть к этому способу. Но отступать тоже не собирался. Хеманс, вероятно, это понял, потому что сказал:

– Нет, господин судья, благодарю вас. Я найду своего клиента.

– Вот и хорошо, – ответил я, – теперь, я полагаю, каждому из вас есть чем заняться. Можете приступать к работе.

Троица адвокатов понуро вышла из кабинета. Джереми, за все время не проронивший ни слова, молча сидел на своем месте, пока за ними не закрылась дверь.

– В чем дело? – наконец спросил его я.

Я едва мог заставить себя на него посмотреть, хотя сам он не сводил с меня глаз.

– Тот же самый вопрос могу задать я.

– Необходимость уложиться в установленный график и как можно быстрее покончить с этим вопросом продиктована интересами общества.

– Ага, – ответил он, – я знаю.

Чтобы не чувствовать на себе его пристальный взгляд, я встал, вернулся за свой стол, тяжело опустился на стул и сделал вид, что читаю что-то на экране компьютера. Приступ ярости прошел, и теперь я чувствовал легкую дрожь.