Три мага переглянулись обескураженно. Что делать дальше и где искать Стража – не понял никто. Не стучать же по этой прекрасной статуе и не спускаться в молочный туман, закрывающий чашу? Тем более что и спуска никакого не видно…

Бивилка сделала несколько шагов – медленно, потому что у нее дрожали ноги от волнения. Подошла к статуе и задрала голову. Не открывая глаз, смотрела на серое, мудрое и грозное. А потом почувствовала, что мудрое и грозное тоже видит ее.

Вздрогнув, статуя открыла глаза и уставилась на магов.

* * *

Совет собрали на рассвете в дровосековой зимовке, захватив с собой всех жителей Мошука из эллорской закраины.

Элай и Тахар все еще злились на Алеру за эту дурацкую выходку: отправиться в город на ночь глядя и ничего не сказать никому! Кальен и вовсе с ней не разговаривал: надо ж было додуматься потащить с собой Ыча, с которого еще и повязок-то не сняли! Заживало на нем, конечно, как на тролле, но все-таки!

Зато Террибар, Оль и стражник-орк были взбудораженно-оживленными.

– Вот это – северная и западная окраины Мошука. – Наместник рисовал веточкой прямо на тонком слое снега. Вокруг него сгрудились люди, эльфы, гномы, орки и один тролль с повязкой на животе. – Вот тут, в поселке, окопалось лихо. Эллорцы знают, как лишить его силы. Но для этого нужно время, придется отвлечь самого лихованника и убрать из поселка людей, которые туда заселились после всех безобразий. Люди эти… нехорошие. Бывшие вязни, смутьяны, душегубцы и бездельники. Словом, они…

– Все равно не нужны, – подсказала Алера. – И их все равно нужно убить.

Террибар посмотрел на нее сердито и стал рисовать дальше:

– Это Пизлык. Через него мы можем незаметно подобраться почти к самому городу. Тех, кто сидит в поселке, нужно выманить бережно, чтобы не беспокоить людей в Мошуке. Но делать это нужно после полудня, когда все будут… под воздействием этого лиха.

– Из-за которого потеряют осторожность и выманятся из поселка, – нетерпеливо закончила за него Алера.

– Уши оторву, – негромко сказал ей стражник-орк.

Алера обернулась к нему и так же тихо спросила:

– А у тебя есть на примете кто-то такой же некрупный, как я, на кого лихованник не действует?

Орк подвигал челюстью взад-вперед. Алера отвернулась и продолжала громче:

– Но тот лихованский ветер – он подействует и на вас. Поэтому будет бой. Насмерть, без всяких изворотов и хитростей. Кто готов биться за город – шаг вперед. Кто не готов – будет плакать в зимовке, потому что из Эллора теперь выпрут всех. Правильно, наместник?

Террибар досадливо махнул на Алеру веткой.

Все мужчины и подлетки, способные обращаться с оружием, торопливо шагнули вперед. Жители Мошука почти все были в повязках, кровоподтеках, синяках, некоторые припадали на ногу или держались за бок. Но выступили вперед без колебаний. Женщины и старики встревоженно переглядывались. Рисунок на земле понемногу затягивало поземкой.

– Хорошая новость и в том, что эльфы дали нам подмогу из десяти лучников, – добавил Террибар. В отличие от Алеры, он был очень благодарен эллорцам за помощь. Алера же понимала, что Имэль бы пальцем не шевельнула, если бы в бой не собирался ввязаться ее драгоценный Элай.

А драгоценный Элай бы и бровью не повел, если бы Алера не вызвалась справиться с лихованником. А полезла бы в поселок Алера, если бы не чувствовала своей вины перед городом? Или если бы это мог сделать кто-то другой? Не отправлять же туда троллей, в самом деле…

Будь перед поселком удачное место для стрельбы – только десятерых эллорцев бы хватило, чтобы справиться с сотней засевших в поселке людей, когда те выбегут за ограду. На деле лучники успеют сделать по два-три выстрела. И кто знает, не ошиблись ли домашние призорцы: может быть, смутьянов в поселке не сто, а двести. Или триста. И самострелы у них, помнится, есть. Обо всем этом Имэль рассказывать не стали, но эллорцам велели взять с собой еще и мечи.

Пересчитав по головам мужчин и подлетков, Террибар пробормотал:

– Вместе с нами и эллорцами выходит тридцать семь. Негусто, да, Оль?

– Тридцать пять, – не терпящим возражений тоном поправил стражник-орк, – без никаких «вместе с вами». И не перечьте! – повысил он голос. – Если вас убьют – что с Мошуком станет, а? Кто его в разум вернет – я, что ли? Или эти три дуралея? Тридцать пять!

– Тридцать пять, – буркнул гласник. – Тридцать пять раненых полуголодных человек, чтобы отбить целый город. Да-а, такой ерунды даже в байках моего дедули никто не вытворял!

Люди смотрели на него хмуро и упрямо.

– Так племя помогащая! – разнеслось над головами. – Могучим и добрючим надо помогащая, чтоб они выживащая!

– Но это еще не все! – повысила голос Алера, перекрикивая враз повеселевших, загомонивших людей. – Мало отбить город – нужно снова его не потерять! Поэтому самое важное наступит после!

Люди понемногу умолкли. Растолкав плечами других мужчин, вперед вышел Эдфур, сложил руки на груди и уставился на Алеру исподлобья. Грязная повязка на лохматой голове придавала гному свирепый и непреклонный вид.

– Лихованник получил власть над городом, потому что у Мошука больше не было хранителей, – чуть дрожащим голосом продолжала Алера. Взгляд ее перебегал с одного незнакомого лица в толпе на другое. – И теперь многие должны жертвовать своей жизнью, чтобы прогнать это лихо, но даже если мы сумеем это сделать, на место одного лихованника придут другие. Вы видели, что они делают с вами и вашим домом. Не хотите, чтобы такое повторилось? – Люди в толпе озабоченно переглядывались. Эдфур неопределенно хекнул. – Тогда возвращайте своих призорцев. Это их места теперь занимают всякие лихованники. Бульб, вылезай.

Из откинутого на спину капюшона Алеры выбрался на свет ратушник. Он щурил глаза от яркого света, смущенно улыбался и мертвой хваткой держался за волосы Алеры. Ветерок трепал серую шерсть на его лице.

– Это что еще за страх Божинин? – просипел какой-то гном.

– Страх Божинин – у тебя в штанах, – не полезда за словом в карман Алера, – а это – призорец, хранитель места. Вы про них уже и забыли, да? А их много живет в ваших старых домах, в банях, в хлевах, только все они давно бессильные. Они теряют силу, если мы в них не верим. А когда теряют силу призорцы – приходят лихованники, и мы начинаем резать друг другу глотки.

Девушка сгребла ратушника поперек мохнатого тела и протянула перед собой, бережно держа ладони ковшиком.

– Вот ваше настоящее спасение от пришлой нечисти. И не только спасение, а и много чего хорошего для ваших домов, детей и городов. Если вы снова научитесь в них верить.

– Верить, значит, – повторил Эдфур и оглянулся на стоящих позади людей. Люди таращились на хатника.

– Верить и почитать, – добила гнома Алера.

Эдфур снова хекнул. Бульб прочистил горло, стиснул маленькие ладошки и виновато повторил: