Обхватив себя за плечи, стремительно двигаюсь по полутёмному коридору, закрывая дверь в одну из комнат.

– Там бардак, – почему-то решаю пояснить свое действие. – Проходи, располагайся, раз зашёл. Чай кофе не предлагаю.

Молчать у меня плохо получается, особенно в стрессовых ситуациях, поэтому несу всякую чушь, переминаясь с ноги на ногу.

Артём и не думает снимать обувь – чем я жутко возмущена – проходит прямиком на кухню. Щелкает выключателем и с интересом оглядывается.

Опускается на один из трёх стульев и, окинув властным взглядом мою девственно чистую рабочую поверхность знакомо ухмыляется. Да, я так и не научилась сносно готовить…Каюсь.

Сдергиваю со спинки черный шелковый халат-кимоно и кутаюсь в него, словно он может защитить меня, от пронзительно взгляда мужчины напротив.

– Иди в ванную, прими горячий душ. И прекрати трястись. Я ничего тебе не сделаю. Пока что, – великодушно разрешает Артем, закидывая ногу на ногу.

Продолжает пялиться на меня так, словно умеет читать мысли и знает о чем я думала пять минут назад. Быстрым движением облизываю губы, плотнее запахивая на себе халат.

Звонить ему было плохой идей. Ворошить прошлое самой худшей моей затеей за последние года.

– А ты в это время уйдёшь? – спрашиваю с нескрываемой надеждой.

Он мне опять не отвечает, лишь невесело хмыкает и отрицательно качает головой.

Вот ведь черт!

Последнее что я хочу, это оставить его в моем жилище без присмотра. Вдруг еще по шкафчикам рыться начнет?

– Ну уж нет… – говорю с вызовом. – Я никуда не уйду. Говори, что тебе нужно! Сейчас! Я устала и хочу спать. Артем, пожалуйста…

Выдвигаю стул напротив него и плюхаюсь на сиденье.

– Почему ты позвонила мне, а не Рите? – спрашивает Артём, совсем не то, что я предполагала услышать.

На мгновение теряюсь. Хлопаю ресницами, обескураженная столь прямым вопросом и не сразу нахожусь с ответом.

Не говорить же ему, что номера родной матери у меня попросту нет. Я не помню, когда видела ее последний раз. Мы не созываемся по несколько раз в день, не пишем друг другу сообщения и даже не поздравляем друг друга с праздниками. Наши отношения нельзя назвать даже прохладными. Их просто не существует.

– Не знаю, почему в стрессовой ситуации решила набрать тебя. Но можешь не беспокоиться, больше не позвоню, – равнодушно пожимаю плечами.

– Интересно. Может быть, ты решила позвонить тому, у кого больше денег и кто за тебя точно заплатит?

– Может быть, – легко соглашаюсь я. – Я ведь всегда была жадная до денег. Ведь так, Тема?

– Не называй меня так.

Артём вдруг резко подаётся вперед, оказываясь прямо передо мной. Ловит в капкан своих голубых глаз, насильно удерживая. У меня не получается отпрянуть, так и сижу примагниченная и обескураженная его близостью.

– А то что?

Стараюсь контролировать собственное дыхание и пульс. Он ведь видит, как бьется жилка на моей шее. Он все считывает.

– А я не заплатил, Эля. Я просто внёс залог. Небольшую сумму. Крошечную часть твоего долга. Этого хватило, чтобы тебя отпустили. Знаешь во сколько оценили твою свободу?

Как не заплатил? А где же мне деньги брать? Мамочки. Какой шанс, что в глухой деревне Нины Владимировны меня не найдут? Нет, об этом думать нельзя. Туда ехать запрещено.

– Мы договорились. Да?

Отклоняюсь назад. Полы халата на моей груди расходиться и взгляд Артема быстро опускается туда. Всего на секунду, но он пялился. Я видела!

Мое тело всегда было его слабостью. Всегда…

И, мне кажется, я могу сыграть на этом еще раз. Но потом Артем поднимает на меня глаза. Злые и холодные. Лицо, будто ледяная маска. Эмоций ноль, лишь голая решимость и расчет.

Сглатываю.

В этот раз игра пойдет по его правилам. И я заранее знаю, что мне не понравится.

– Неа, Эля. Ни о чем мы не договорились. Думала, так легко поймаешь меня опять на свою удочку? Голос сделаешь по телефону более жалобный, и я сразу прибегу? Это тебя мать твоя надоумила? Мне уже не восемнадцать, этот фокус больше не пройдёт.

И я это вижу. Тень Риты становиться более явной. Я буквально ощущаю присутствие матери в моей кухне. И я перестаю быть в безопасности. Хочу, чтобы она исчезла. Хочу, чтобы Артем ушел.

– Я с Ритой не общаюсь уже очень давно, – произношу четко.

– Думаешь, я не знаю, какая компания строила этот жилищный комплекс? – зло выплевывает Артём.

А он хорош. Подготовился. Мне не чем крыть этот ход.

Но я не понимаю его агрессию.

Да, когда-то давно мы расстались не лучшим образом. Тогда мы оба знатно накосячили… Но я надеялась, что он выйдет на связь первый, сам. Найдёт меня. Вернет меня себе. Я хотела, чтобы он вернул. Меня. Нас.

Ничего этого не произошло. Может быть, он тоже ждал от меня первого шага? А я смогла сделать его почти через десять лет, знатно опоздав, на поезд, который давно ушел в депо.

– Я думаю, знаешь.

– Поэтому хватит врать. Ты бы не смогла позволить себе такую квартиру, в этом доме, в этом жилищном комплексе, без чьей-то помощи. Или хочешь сказать, помогла тебе не твоя мать, а кто-то ещё? Может у тебя есть спонсоры? – продолжает Артём, намекая на мою сомнительную работу.

Он прав.

Только мама мне не помогла, она от меня этой квартирой откупилась. Этого я, конечно, ему рассказывать не буду. У нас не те отношения, чтобы вдруг начать делиться тайнами и страшными секретами прошлого. Доверие нужно заслужить, а Артём явно провёл, между нами, черту, указав мне на моё место.

Касаюсь кончиками пальцев холодного напольного покрытия и сокращаю расстояние между нашими лицами до минимальными.

Голубая радужка глаз Артема заметно сужается, потому что зрачки неконтролируемо расширяются. Но надо отдать ему должное он остается на месте, даже не дернувшись.

– И что с того? – говорю с вызовом. – Это нормально, когда родители помогают своим любимым детям, – делаю