Примерно столько же в самолете.

Сплошное мучение. Место в середине… с боков жмут… соседи безостановочно болтают… ребенок хнычет… целых пять долларов за баночку кока-колы!

Логан выглядел паршивой подделкой под настоящий аэропорт. Телескопический трап барахлил. Целую вечность пришлось ждать автобуса. Внутри ничего не работало. Лампы, висевшие на низком протекающем потолке, мигали. Всюду сновали копы, военные, бойцы Национальной гвардии. По полу змеилось множество кабелей. Багаж отправили не на тот конвейер.

Все это дополнялось праздничной атмосферой по случаю Дня святого Патрика: кругом висели флаги, какие-то зеленые штуковины, народ как будто навеселе.

Киллиан позвонил Шону. На месте того не оказалось, поэтому он попросил Мэри соединить его напрямую с Майклом Форсайтом, находившимся в Парк-Слоуп. Прорвавшись через бессмысленные расспросы каких-то холуев, Киллиан услышал голос Майкла.

— Да? — спросил Майкл.

— Это приятель твой из Белфаста.

— Мне уже доложили. Мы тебя искали вчера вечером.

— Я не хотел, чтобы меня нашли.

— Когда ты работаешь на нас, ты обязан всегда быть в пределах досягаемости, — холодно заметил Майкл.

— При всем моем к тебе уважении, разреши уточнить: работаю, начиная с этого утра. А вчера вечером я еще был сам по себе.

Киллиан и Майкл были выходцами из одной и той же среды — постепенно набирающего силу мирка мелкой североирландской преступности. Майкл знал порядки, но он к тому же очень давно знал Киллиана. И решил не спорить с коллегой, оставить все как есть.

— Да я просто хотел узнать, как ты. Кстати, где ты сейчас?

— В Логане.

— Отлично. «Фермонт-отель» знаешь?

— Угу.

— Отправляйся туда и подойди к консьержу. Я отправлю факсом адрес.

— Хорошо.

— Понадобится машина.

— Разве это не в городе?

— Нет. На северном побережье. Ты ведь водишь машину, верно?

— Верно.

— Возможно, я к тебе отправлю кого-нибудь, посмотрим.

— Не стоит.

— Будут проблемы, звони мне. Мне до зарезу нужно покончить с этим делом именно сегодня.

— Не беспокойся, Майкл, я все сделаю.

— Рад слышать. Днем из Чикаго приезжает наша старушка, отмечать День святого Пэдди, а мне бы не хотелось сообщать ей, что мы по-прежнему с пустыми руками.

— В этом нужды не будет, — заверил его Киллиан.

— Мои люди закажут тебе номер, если только ты не собираешься приступить к работе сразу после перелета.

— Разберусь.

— Киллиан, а трэвеллеры[2] отмечают День святого Патрика, а? — полюбопытствовал Майкл.

Спрашивал он вроде бы и дружелюбно, но не без расистского подтекста.

Какая путаница у людей в голове, однако!

— Разумеется, отмечаем! Говоря по правде, весь прошлый вечер я только и делал, что пересказывал одному парнишке в Бронксе твой коронный пассаж про Троицу и трилистники.

— Ну и как поговорили?

— Как со стенкой.

— Все с тобой ясно. Удачно отпраздновать! Счастливо, приятель.

Киллиан отключил телефон и задумался. С Майклом ему не раз доводилось встречаться. Лучше всего запомнился конечно же Рождественский сочельник 1992 года, когда Майкл прикончил своего хозяина, Темного Уайта, пока Киллиан и еще двое телохранителей пребывали в состоянии унизительной беспомощности.

Да, тогда Форсайт переиграл Киллиана. Они были одного возраста и занимались одним и тем же ремеслом, но все же Майкл был лучшим.

После той истории Киллиан покинул Нью-Йорк, вернулся в Белфаст, и как раз вовремя. Начали сказываться последствия Соглашения о прекращении огня, и вчерашние бойцы военизированных формирований постепенно вливались в ряды обыкновенных преступников. Всем вдруг остро потребовалась помощь в организации наркоторговли на новом, современном уровне, и Киллиан с его «нью-йоркским опытом» был чрезвычайно востребован. В прежние времена Ирландская республиканская армия и Ассоциация обороны Ольстера уничтожали выловленных наркодилеров, чтобы доказать законность своих притязаний на защиту общества. Но после вступления в силу Соглашения, по окончании Тревожных лет наркотики стали для бывших боевиков не только способом избавиться от скуки, но и сферой воплощения амбиций. Так что с начала 2000-х все, связанное с перевозкой и изготовлением наркотиков, сделалось для военизированных формирований истинным raison d’être.[3]

Киллиан весьма преуспел и заработал определенную репутацию, сначала в качестве боевика, а потом — переговорщика, мастера убеждать. И репутация была настолько прочной, что и год спустя, после того как он завязал, кое-кто из его коллег, наподобие Майкла Форсайта, мог позвонить Киллиану и заставить сорваться с места и пересечь Атлантику.

Однако если б он не задолжал за жилье, даже Майкл Форсайт не сумел бы заставить его приехать. Киллиан снова попытался дозвониться до Шона. На сей раз Мэри соединила с ним довольно быстро.

— Так… ты где был минуту назад?

— А где был ты прошлым вечером, а? — парировал Шон.

— Сначала ответь на мой вопрос.

— В сортире. А ты?

— Кое-где.

— Нормальное место?

— Угу.

— Я кучу отелей обзвонил!

— Не сомневался в этом.

— Не строй из себя умника… Тут была парочка клиентов, которых мы могли бы передать тебе в обработку.

— Ни в коем разе. Не мой профиль. Одноразовое дельце для сам-знаешь-кого.

— Но ты ведь не в Джерси загасился?

— Шон, ты же все равно из меня ничего не вытянешь. Я был в одном тихом, спокойном местечке на Манхэттене. И не собираюсь о нем кому-либо рассказывать.

Шон поразмыслил и решил, что из Киллиана ему и вправду ничего не вытянуть. А время — деньги.

— Так, ладно, ты сейчас в Бостоне?

— Да.

— О «Фермонте» слышал?

— Он уже сообщил мне. Сказал, чтоб я взял напрокат машину.

— Квитанцию привезешь.

— Скопидом гребаный…

— Возьмешь джип, но чтоб без выкрутасов.

— Черт побери, мне, надеюсь, не в Мэн придется ехать?