Майкл нахмурился:

— Рассчитываешь, что я куплюсь на эту уловку?

Киллиан ухмыльнулся:

— Хорошо, можешь не смотреть. Так вот, тот холм позади тебя называется Гог-Магог, мы на Гог-Магог-стрит, и, согласно теории Уилкенса, это и есть тот самый холм, на котором стояла Троя.

— Ты сюда переехал именно поэтому?

— Нет, мы перебрались сюда, потому что здесь есть общественная земля. А книжку я приобрел в «Оксфам-Шоп», начал читать, и, как видишь, она мне весьма понравилась. — Киллиан помолчал, а затем произнес голосом телеобозревателя: — Мы стоим в тени древнего Илия…

Майкл рассмеялся.

Майкл был такой человек и вел такую жизнь, что друзей у него практически не было. Ему нравился Киллиан. Киллиан вполне мог бы стать его другом… мог бы — но не сейчас.

Улыбка на губах Майкла увяла.

— Киллиан. Послушай, я не хочу давать тебе призрачную надежду. Ты понимаешь это, верно? Не строй никаких иллюзий. Это не разбор ситуации. Я приехал не для того, чтобы принять твою версию. Я приехал, чтобы покончить с этой историей.

— Ну, я предполагал нечто в этом роде, когда увидел в твоей правой руке эту штуковину.

— Ты понимаешь, к чему я клоню? Я должен это сделать: долг чести и, скажем так, профессиональные причины.

— А если я окажу сопротивление?

— Можешь делать что угодно, но только один из нас выйдет из этого…

— …каравана. Если ты произнесешь это слово, то не превратишься тут же в тинкера.

— Я вовсе не пытался облить грязью твое жилище. Просто хотел подобрать британский термин. В Америке мы называем их жилыми прицепами.

— Я в курсе этой фигни.

— Да нет, пойми, это ничего общего не имеет с предубеждениями. У меня нет предубеждений. Меня самого жизнь потрепала, знаешь ли.

Киллиан положил руки на колени и улыбнулся.

— Когда я говорил о сопротивлении, я не имел в виду драку. Я имел в виду, что попытаюсь использовать свои умения и таланты, чтобы переубедить тебя, — осторожно произнес Киллиан.

Майкл кивнул.

Ни единой души не было на лугу. С того места, где сидел Киллиан, открывался изумительный вид: золотое море рапса, лазурный горизонт, карминовые облака. Солнечный свет, попадая в пластиковое окно, подсвечивал пылинки в тепловых потоках, очерчивая вокруг головы Майкла нимб.

Киллиану понравилось: у ангела должен быть нимб, даже если это ангел смерти.

— Как я уже сказал, отсюда выйдет только один из нас. Приятель, я знаю, ты мастер своего дела, но ты не сможешь уболтать меня и спасти свою жизнь.

— Но ты же дашь мне возможность попытаться?

— Дам.

Киллиан улыбнулся. Что может быть лучше, чем получить возможность сделать то, что ты умеешь делать лучше всего?

— Итак… — начал Киллиан свой рассказ.

Эти слова были смертоносней любой пули, выпущенной снайпером.

Киллиан не сразу расслабился, но постепенно он осваивался в своей теме, рассказ лился все свободнее и свободнее. Слушали все: Майкл Форсайт, коза, даже тени троянцев в Аиде. Киллиан все говорил и говорил.

Постепенно лагерь пейви, поля рапса и холм Гог-Магог скрыли вечерние тени. На багровеющее небо выплыла Венера, а вскоре показался лунный серп. А где-то над их головами, в раскидистой кроне старого дуба, запела каменка.

Детство и юность североирландца Эдриана Маккинти пришлись на Тревожные годы, когда в Ольстере полыхал конфликт между католиками и протестантами. Получив два высших образования — в Уорике и в Оксфорде, Маккинти отправился искать счастья в Америку, и, как оказалось, не напрасно. Первый же его триллер «Миг — и нет меня» принес ему признание и любовь читателей. Литературные обозреватели Publishers Weekly и Washington Post единодушно назвали его одной из ярчайших звезд в плеяде ирландских детективщиков, а публика потребовала продолжений. В романе «Барометр падает» вновь появляется полюбившийся читателям Майкл Форсайт.

Поразительный накал чувств… будто через тебя пропускают ток.

Маккинти пишет так стильно и так изысканно, что исчезает граница между жанром и «мейнстримом».

Первоклассно.

Даже второстепенные персонажи у Маккинти удивительно колоритны и надолго впечатываются в память, создавая ощущение реальности происходящего.

Читая «Барометр падает», ты словно участвуешь в съемках триллера, чувствуя себя одним из героев.