— Закачаешься! Это мой брат.

— Понимаю. Значит, высок и красив…

— И он подарит ей белый цветок и пригласит на танец…

— И они будут пить шампанское на берегу…

— А луна будет заливать их серебром…

— И он скажет, что она самая красивая…

— А она ему не поверит…

— И тогда он ее поцелует… Джейн, а ваш брат…

— Валяйте начистоту, док. Не альфонс ли он? Нет, не альфонс. Он хороший парень и умеет держать себя в руках. К тому же он помешан на серфинге, так что избыток тестостерона ему не грозит.

— А если она влюбится?

— Так мы этого и хотим, разве нет?

— А разбитое сердце и прочее?

Джейн хмыкнула и облокотилась умопомрачительным бедром о край стола.

— Док! Нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц. Наша задача — разбудить в ней женщину. Заставить взглянуть на мир и его красоту. Дать ей почувствовать, что она желанна, что она красива, что она — живая! Шон не причинит ей вреда. Я его вырастила, я его знаю. Он немного сорвиголова, балагур, весельчак, играет на гитаре, фигура у него отличная, он любит ходить в походы, и все такое. Девушку он не обидит, не сделает ничего, что могло бы ее ранить. К тому же, если у них все сладится, я буду только рада. Невесты у него нет, подружки в данный момент тоже. Я вас утешила?

Профессор Малколм вздохнул.

— Почти. Дело за малым. Осталось уговорить старика Босуорта, хозяина отеля. Хорошо, что он мне все еще должен.

Джейн хмыкнула.

— Да уж! Если б не вы, он бы сейчас загорал совсем в других краях. Я прекрасно помню «дело Босуорта». Думаю, и он не забыл. Ладно. Поеду к братцу. Пора посвящать его в детали операции.

— Отлично. А я звоню на Багамы. До понедельника?

— До понедельника, док. Вы — лучший!

Констанция относительно спокойно прошла по территории парка, отделявшего учебные корпуса от кампуса. Почти не волнуясь, миновала первые домики, впала в легкую панику на аллее, ведущей к ее дому, а уже на пороге затряслась как осиновый лист. Долго тыкала ключом в замочную скважину, а в голове вертелось только одно: «Я еду на Багамы. Я. Еду. На. Багамы. На Багамы еду я. Еду я. На Багамы».

Войдя в малюсенькую прихожую, она осторожно прикрыла дверь, взялась обеими руками за щеки и повторила все то же самое шепотом. Потом вполголоса. Потом откашлялась и произнесла громко:

— Я еду на Багамы!

Ничего не произошло. Туман, обволакивающий ее мозги, не развеялся. Дрожь в руках не прошла. Ничего не случилось.

Обычное дело! Констанция Шелтон едет на Багамы, подумаешь. Она всегда в это время года ездит на Багамы…

Внезапно перед Констанцией возникло привидение. На привидении была легкомысленная ночная рубашка, голову привидения украшали термобигуди всех цветов радуги, а лицо привидения было ужасно. Кровавая каша, густыми каплями стекающая с подбородка, вместо глаз какие-то зеленые студенистые провалы…

Констанция Шелтон была здравомыслящей девушкой, но иногда любому здравомыслию приходит предел. Жуткий призрак стал венцом этого нервного утра, и Констанция с наслаждением заорала в голос. Привидение откликнулось звонким визгом, после чего чары рассеялись, и Констанция зажала себе рот рукой, понимая, что перед ней стоит ее соседка по комнате и единственная подруга Роксана Жилье.

— О Господи! Рокси! Я чуть не умерла!

— Это я чуть не умерла! У меня же релакс! Здоровый сон! А ты бормочешь в коридоре, я думала, что это маньяк…

— Какой маньяк в одиннадцать утра? Что у тебя с лицом?

— Что с ним?! Прыщ, да?! Где?

— Даже если и прыщ, то его не видно. Что это за дрянь?

Роксана расхохоталась и плотоядно облизнула губки.

— Конни, ты прелесть. Думаю, ты единственная на всем земном шаре женщина, которая искренне не знает, что это такое. Это клубника. И огурец. Все свежайшее, жаль, не с грядки, а из супермаркета.

— Боже ты мой! И зачем это нужно? Ты ела и заснула? Упала лицом в блюдце с клубникой?

— Конни, это омолаживающая фруктовая маска, перестань придуриваться. Самая обычная, самая естественная и самая полезная.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем тебе омолаживающая маска? Насколько я помню, тебе двадцать один год. Неужели в этом возрасте…

— Старение организма начинается, было б тебе известно, в двенадцать лет. Эта масочка здорово освежает. Особенно вместе со сном, но раз уж ты все равно меня разбудила, пойду умоюсь. Что ты бормотала в коридоре?

Констанция молча прошла в комнату и села на свою постель. Взгляд ее стал мечтательным. Рокси с подозрением уставилась на подругу.

— Тебе досрочно присвоили степень магистра? Старик Малколм назначил тебя своей преемницей? Нобелевская премия? Ну что, не томи!

— Иди умойся. Не могу рассказывать такую новость измазанной клубникой девице в бигудях.

— Бигуди не сниму, еще рано.

— Ладно, бигуди оставь.

Любопытство сделало свое дело, и Рокси умылась с непривычной для нее скоростью. Вернулась в комнату уже в махровом халате и уставилась на Конни.

— Выкладывай новость.

— Я еду на Багамы.

— ЧТО?!

— Профессор Малколм отправляет меня в качестве практикующего психолога в отель для молодоженов на Багамские острова. На самом деле я буду собирать материал для моего диплома, чтобы в сентябре сразить всех старых зубров с кафедры психологии.

Рокси плюхнулась на свою кровать и прошептала:

— Класс! Блеск! Отпад! Конни, это же потрясающе!

Констанция расслабленно кивнула. Внезапно Рокси сорвалась с места и заметалась по комнате.

— Так! Звоню Джейсончику, отменяю кино. Нам надо продумать все до мелочей. Господи, услышал ты мои молитвы!

Констанция с недоумением перевела взгляд на возбужденную подругу.

— О чем ты, Рокси?

— Как это — о чем? Тебе предстоит шикарная поездка в шикарное место, где бродят шикарные парни. Ты тоже должна быть шикарной.

— Рокси, я еду рабо…

— Конечно! Я ни на секунду не сомневаюсь в этом, как и в том, что ты собираешься взять с собой три пары трусов, свитер, запасные джинсы и резиновые сапоги! Не выйдет!

— В каком смысле?

Вместо ответа Рокси кинулась в прихожую. Через секунду оттуда послышался грохот, а еще мгновение спустя Роксана Жилье втащила в комнату огромный чемодан на колесиках. Насколько Констанция помнила, в этом чемодане зимой хранились летние, а летом, соответственно, зимние вещи Рокси.