Бриттани Кларк он встретил на светском рауте в Кейптауне восемь лет назад. Раут был сугубо благотворительный, спасали в тот раз не то детей Африки, не то, наоборот, археологические сокровища Африки — не столь это важно, важно то, что для Бриттани это был первый выход в высший свет. К тому времени она уже достаточно давно и достаточно успешно занималась рекламным бизнесом, но при этом все еще являлась обычным наемным сотрудником. Топ, но все-таки менеджером.

Ювелирный дом из Европы подрядил ее на довольно продолжительную рекламную кампанию, и Бриттани с удовольствием укатила на Черный континент. За три месяца она научилась вполне сносно разбираться в алмазах и бриллиантах, завела нужные знакомства, организовала массу успешных мероприятий — в общем, пахала как рабочая лошадка. С Ван Зандом ее познакомил работодатель — старый, толстый и хитрый голландец. Голова Бриттани была занята предстоящими рекламными акциями в Претории, поэтому должного трепета и восхищения она не выказала — а Великого и Ужасного это зацепило не на шутку. Вечеринку они покинули в одном автомобиле, потому что ван зандам мира сего в таких прихотях не отказывают. Утром Бриттани Кларк выслушала циничную, но вполне позитивную речь старого ловеласа.

— Вот что, детка. В любовницы я тебя не возьму — это дело хлопотное, семья будет против, да и ты, скажем прямо, технична, но не зажигательна. Это не твое, поверь мне. А вот что касается твоего резюме… фигурально выражаясь, разумеется… Ханс тобой в высшей степени доволен. Его слово для меня стоит куда дороже его камушков. Полагаю, для начала он разорется и будет топать ногами, но потом согласится. Я хочу предложить тебе пост главного редактора в одном моем издательском доме.

Бриттани аккуратно приподняла бровь в знак изумления. На самом деле она ничуточки не удивилась. Если будешь придерживаться позиции «что вы, я еще недостойна…», так никогда ничего и не получишь.

Ван Занд почесал могучую грудь, густо заросшую седым волосом.

— Хватка у тебя есть, принципов — ноль, ты цинична, хорошо соображаешь и выросла в провинции. Из таких, как раз и получаются акулы. Меня многие считают бабником, — это не совсем так. Просто молодые самцы всегда живут надеждой свалить матерого вожака — рано или поздно. Кроме того, мужики — романтики. Бабам я доверяю куда больше. Эти считают на шесть ходов вперед и никогда не укусят руку, их откормляющую. Ничего, что я так?

— Ничего. Хотя и удивительно. Принято считать, что именно женщина живет эмоциями, а разумные поступки — прерогатива мужчин.

— Женщина живет эмоциями только тогда, когда может себе это позволить. Все остальное время она должна выживать в жестоком мире грубиянов-мужиков. А инстинкт самосохранения у самок развит гораздо сильнее.

— Спасибо за самку.

— Половая принадлежность, ничего личного. В общем, так: заканчивай текучку у Ханса и вылетай в Лос-Анджелес. Я введу тебя в курс дела и дам помощников — на первое время. Если все пойдет гладко, через пару месяцев войдешь в совет директоров. Не думаю, что я в тебе ошибся, так что… Удачи.

Он не ошибся, старый циник Ван Занд. Как всегда, сделал ставку на темную лошадку, выкинул неожиданный финт — и одним махом заполучил хорошего работника и преданного союзника. Бриттани была ему благодарна за доверие, без дураков, так что работала на совесть.

За восемь лет она достигла многого, счет в банке вырос в какую-то астрономическую сумму, знаменитости по всему миру звали ее по имени, как и она их, поэтому все чаше Бриттани Кларк ощущала себя созревшим яблоком, готовым вот-вот сорваться с ветки. Почти все поставленные задачи были выполнены, оставалось совсем немного…

И можно начинать жить.

После заседания она позволила себе скинуть туфли и задрать ноги на стол. Некоторое время поизучала лепнину на потолке, потом налила себе минеральной воды и выпила ее маленькими глотками, не торопясь, прислушиваясь к себе.

Странное время года — осень. Возможно, мы все когда-то были птицами. Иначе откуда это чувство нетерпеливого ожидания чего-то нового — хотя за окном явственно умирает в ожидании зимы природа, все длиннее ночи, все тоскливее дни.

И именно осенью тянет на воспоминания и размышления. Они приходят непрошеными, крадутся по расчерченным луной половицам спальни, клубятся тенями в углах комнаты, назойливо дребезжат дождиком за окном…

Вспоминать про Эла она себе практически не позволяла. Это было чем-то вроде десерта — только дома, наедине с самой собой, под бокал хорошего вина и легкую музыку. Перебирать драгоценные бусины — память о ночах, проведенных с ним, о его смехе, о его остроумных шутках…

Родители… Тут в принципе вспоминать было и не о чем. Отец погиб, когда Бриттани еще училась в колледже, во время паводка утонул вместе со своим трактором. Мать прожила после этого недолго, года три, угасла как-то в одночасье, просто однажды заснула и не проснулась. О ее смерти сообщила Клер, но Бриттани на похороны не поехала. К чему? Она искренне полагала, что такую смерть можно считать даром Божьим, мысль о возвращении в Мисчиф-Крик даже не рассматривалась, да и с работы ее вряд ли отпустили бы — тогда Бриттани Кларк впервые получила вполне приличное место пиар-менеджера в одной фирме…

Угрызений совести она не испытывала — ни единого цента родительских денег она не потратила, из собственного заработка успела перевести матери астрономическую по меркам Мисчиф-Крик сумму… Нет, стыдиться ей было нечего.

С Клер переписки не получилось. О чём переписываться? Об уровне надоев и поголовье несушек в Мисчиф-Крик? Или о бриллиантовом колье, которое Бриттани пожертвовала на очередном благотворительном вечере в пользу очередных бедных и неимущих? Нет, с подружкой детства их больше ничего не связывало. Значит, следовало эту страницу просто вычеркнуть из своей жизни.

Бриттани с сожалением скинула ноги со стола, мимоходом отметив, что сводит икры. Каблуки до добра не доводят, надо бы сходить на массаж к Жозефу в «Культ тела».

Она наскоро просмотрела свои дела на завтрашний день, поразмыслила немного — и решительно вышла из кабинета. Ван Занд, заказчики, контракты — все это будет завтра, а сегодня нужно побыть дома и передохнуть, набраться сил перед новыми сражениями.

Она на автомате раздала задания секретаршам, улыбнулась особенно очаровательной улыбкой тоскующему модному дизайнеру, так и не дождавшемуся ее аудиенции, вышла из стеклянного куба, в котором помещалась штаб-квартира издательского холдинга и уселась в серебристый «понтиак», который уже предусмотрительно подогнали к подъезду.

В сумочке зазвонил мобильный, и Бриттани позволила себе удивиться. Звонил Пол — она это знала по мелодии, но вот какого черта он звонит в среду, если обычно они созваниваются в пятницу? Бриттани достала из сумочки стальную узкую коробочку, усыпанную бриллиантиками, по-прежнему ощущая нечто вроде досады.

— Пол, что-то случилось?

— Привет, милая. Ничего не случилось, я просто хотел услышать твой голос.

— Вот как? Сегодня среда, и я подумала… Не важно. Так что ты хотел?