Что-то вспомнив, она вдруг запнулась на полуслове. Тело замерло, руки бессильно упали.

— Танцуй, Баба Шу, танцуй! — я ударила по эмоциям Эи мазуркой. Этого показалось мало; тогда перекинулась на «Венгерские танцы» Брамса: — Баба Шу, добавь темперамента!

Потом мы отдувались, все трое в согласии, под каким-то лиловым кустом (хорошо, что он не плевался!) И вдруг обнаружили зрителя. Кир, смущенный, и оттого немного фисташковый, выбрался из подорожников:

— Я боялся отвлечь. Диана, ты такая красивая!

— Это Эя у нас красивая, — осадила я парня. — А танцует у нас Баба Шу.

— Ну, а ты им играешь волшебную музыку, — тут же нашелся Кир.

— Ты не мог ее слышать.

— Я чувствовал! Артефактор улавливает потоки магии, иначе как бы он с ними работал, замыкая в изделиях?

— Все понятно, шпионишь и нахально подлизываешься, — окатив парня презрительным взглядом, я отвернулась и пошла по дорожке. Надо же, тело слушается…

«Дали тебе пообщаться с мальчиком, — отозвалась Баба Шу. — Только, лапушка, если решишь продолжать в том же духе, я сама лучше с ним пообщаюсь».

«Баба Шу, имей совесть, у тебя сколько тысяч правнуков? — с возмущением фыркнула я. — Ему Эя понравилась!»

«Не хочу разговаривать с Киром! — испуганно пискнула Эя. — Диана, уж лучше ты».

Упс, нарисовалась проблема: как выстраивать отношения с окружающими, если в любую секунду твоим собственным ртом могут сказать то, с чем ты в жизни не согласишься? А вдруг Баба Шу полезет к кому-нибудь обниматься…

Паучиха хихикнула, но ответила с полной серьезностью:

«Диана, нашей Эе только шестнадцать! Не смущай девочку».

Ну и компания собралась… Я машинально потянулась сорвать с дерева яблоко.

— Осторожно! — вскричал Кир. Мигом присела, ища взглядом спасительные лопухи: к сожалению, мы отошли от них далеко. Из «яблочка», недовольно жужжа, потянулся рой насекомых с клювами, как у птиц.

«Зачем ты полезла в гнездо долбопчел? — ахнула Эя. — Их клювы способны пробить кору железного дуба, чтобы добыть нектар!»

«А если таким долбанут по темечку…» — продолжила я — и не стала додумывать. Страшно.

Кир деловито защелкал пальцами, меняя конфигурации в нервном ритме морзянки. Замыкает «потоки магии»? Тогда это неплохо, долбанутые… долбоносные?.. долбоносые пчелы снова скрылись в гнезде. Никогда больше не захочу яблок.

«Эя, безопаснее передать управление телом мне», — паучиха не упустила момента. Я возмутилась:

«Разумеется, безопаснее: ты бы этих пчел поймала и съела! Мой зеленый коготок, коготок, чудо-муху в мой роток поволок…»

«Фу…» — Эя всхлипнула, я почувствовала в животе тошноту.

Кир зачаровано наблюдал за мимикой нашего лица:

— Спорите?

— А ты не лезь не в свое тело! В смысле, дело, — поправилась я, видя, что парень опять зафисташковел.

Кир прокашлялся:

— Диана, вообще-то, я и правда по делу. Вот! — и он выудил из нагрудного кармана почти земные очки: два стекла, укрепленные на широком обруче.

— Кир! — я восторженно всплеснула руками. «Может, все же обнять?» — подколола меня Баба Шу. «Не надо!» — всполошилась Эя, и мой рот произнес:

— Благодарю вас, господин ассистент профессора. Это великое изобретение.

Кир озадаченно почесал шевелюру:

— Эя? Но нам бы проверить, как стекла сработают… Вы мне позволите пригласить ненадолго Диану?

«Он что, только со мной тут на ты?» — удивилась я.

— С удовольствием, господин ассистент, — церемонно ответила Эя, и все стали ждать, что теперь скажу я.

Обруч плотно обхватил голову.

— Подключаю артефакт к мозговым импульсам, — торжественно объявил Кир. Лишь бы только он в них не запутался.

Стекла вдруг вспыхнули — и мир заиграл новыми красками. Буквально. Зазеленела трава, заголубело небо…

— Ого, да ты бронзовый от загара!

— Это плохо? — напрягся Кир.

— Это красиво.

Он приосанился. Поддразнить?

— А вот по волосам ты абсолютный брюнет, — сокрушенно поцокала языком.

Лицо парня вытянулось. Я не выдержала и расхохоталась.

А глаза у него карие. С золотистыми лучиками.

Глава 6. В очках

Эю держали на стабилизаторах. Самый мощный из них — артефакт, висящий на шее в виде кулона: хитроумное сплетение трубочек, тянущих из девушки излишки магической энергии. Я его воздействия не ощущала, телу требовалась энергия биологическая, и на нее никто не покушался. Но что-то смущало: почему-то казалось, что «стабилизатор» только усиливает депрессию Эи.

— Не снимай! — девушка в ужасе перехватывает управление телом и цепляется за кулон, будто за спасательный круг. Вообще, когда «за рулем» она, постоянно его нащупывает, пробегая по трубочкам пальцами снова и снова.

Чаще Эя предпочитала отдавать управление физической жизнью нам с Бабой Шу, впадая в полудремотное состояние сознания. Паучиха довязала оба волана и заявила, что требуются еще, а я обошла-таки сад, не вляпавшись более в неприятности, но безопасного укрытия не отыскала. В мрачных предчувствиях ждала возвращения профессора Грана. Кир рассказал, что тот уехал ко двору императора: отчитаться по делам своего ведомства, обсудить доклады других членов Большой Пятерки, составить план развития государства на ближайшее полугодие и — самое сложное — получить на него высочайшую резолюцию. Хоть бы император уперся и не пожелал ничего одобрять…

Эя дядюшку уважала безмерно. Любила? Не думаю; но была ему благодарна за то, что с ней возится, несмотря на… А вот тут начинались рыдания, и мы с Бабой Шу подключали свои методы «стабилизации». Эя полюбила Шопена! Еще слушала Листа и Моцарта; топ-лист паучихи возглавлял Дебюсси. Как-то попробовала сыграть им Шостаковича. Баба Шу оживилась, Эя схватилась руками за голову, а потом за свой амулет. Вернулись к Шопену.

— Твоя магия лечит Эю, — удивлялся Кир. — Она стала спокойнее и общительнее, ее дядя будет доволен.

Но оставит ли он двух «нянек» в ее голове, вот вопрос...

— Это не магия, — в сотый раз возражала я. — А если и магия, то не моя, а Шопена.

Кир моих аргументов не слушал.

Музыка у щелкающих зеленых была, но представляли ее лишь ударные. Эя сумела сосредоточиться (впервые на памяти Бабы Шу!) и показать мне картинку какого-то шествия. В этом мире столько вариантов перкуссии… Ритмы сложные, а мелодии нет.

Очки я почти не снимала. Для паучихи из подземелий не было разницы, какие цвета видеть вокруг; Эю вид внешнего мир не волновал, она его не замечала. Артефакт