— Да, вы оскорбили меня, — пробормотала она, твердо придерживаясь своих принципов. — Потому что я…

— Как насчет миллиона?

— Я не… Вы сказали миллион?

— Да, — коварно улыбнувшись, ответил Себастьяно.

— Хватит. Я же сказала, что не продаюсь.

Его улыбка потускнела.

— Ты мне нужна. У тебя есть цели в жизни? Чего ты хочешь добиться?

У Поппи голова шла кругом от количества нулей в предложенной сумме.

— Я как-то не думала об этом.

— Тогда тебе стоит начать.

Он отошел от нее и с отвращением взглянул на свое отражение в зеркале. Или на ее отражение?

— Мы можем вернуться в мой кабинет? — спросил он, придерживая для нее открытой дверь, зная наверняка, что она последует за ним. — Женский туалет — не самое подходящее место для нашего разговора.

— Я бы предпочла вообще не обсуждать эту тему.

— Я уже понял. Осторожно, не ударься головой, — предупредил он и провел ее в открытую дверь. — Итак, если деньги тебя не интересуют, давай перейдем к тому, чего ты хочешь.

«Много чего», — подумала Поппи, но она ни за что не расскажет об этом ему. Особенно о том, как воспоминания о его твердом, мускулистом теле не давали ей уснуть прошлой ночью. Она даже представляла, как встает на цыпочки, тянется к его лицу и целует его в губы.

— Ничего, — коротко ответила она.

— Неправда, — усмехнулся Себастьяно. — Все чего-то хотят. Даже я. На самом деле я нахожусь в редком для себя положении отчаявшегося человека. Так что же ты попросишь, дорогая, взамен одного уик-энда, проведенного со мной и больным, старым человеком?

— Ваш дедушка нездоров?

— Это как-то повлияет на твой ответ?

Она нахмурилась. Ей не понравилось, как он ухватился за ее бессознательное проявление сочувствия.

— Вы бы действительно использовали самочувствие вашего деда как инструмент для переговоров?

— Если это поможет.

— Для вас нет ничего святого! — воскликнула Поппи, потрясенная его безжалостностью.

— Наверное. Но мой дедушка стар, и я не знаю, сколько он еще протянет, — сказал Себастьяно Губы его были плотно сжаты. Девушка поняла, что на самом деле он действительно заботился о благополучии деда. — А старый упрямец ни за что не признается, даже если будет умирать.

Может быть, дело было в Мэри-Энн и ее болезни и страхе Поппи потерять ее, но в этот момент она почувствовала неожиданную связь со своим большим плохим боссом. Всей душой переживать за кого-то очень тяжело эмоционально и физически. Такого она не пожелала бы никому.

— Что, если я исполню три твоих желания? Будет ли это более приемлемым для твоих драгоценных принципов?

— Теперь вы джинн? Или фея-крестная?

— Едва ли я достаточно хорош, чтобы претендовать на звание феи-крестной.

Воздух между ними внезапно накалился, во рту у Поппи стало сухо, как в пустыне, когда он улыбнулся ей уголком рта. Невероятный человек. Невероятно привлекательный и невероятно настойчивый.

— Подумай об этом, Поппи, — сказал он мягким голосом, впервые обратившись к ней по имени, что было очень интимно и пугало. — Три желания. Все, что хочешь. Если это в моих силах, я их исполню.

Девушке пришлось несколько раз моргнуть, чтобы привести в ясность мысли и стряхнуть заклинание, которое он тонко ткал вокруг нее. Как ни странно, три желания казались более приемлемыми, чем обезличенная сумма денег.

Он наклонился вперед, его пристальный взгляд непоколебим, его внутренний хищник почувствовал слабость и готовился к нападению.

— Ну же, Поппи. Скажи мне, о чем ты мечтаешь?

«Любовь. Дружеское общение».

Она нахмурилась. Откуда взялись такие мысли? Ей нужно думать о карьере.

— Новые кроссовки, — выпалила девушка, отвлекшись на собственные мысли и его убедительный тон.

— Новые кроссовки? Назови дизайнера, и у тебя будет полный шкаф обуви.

— «Найк», я думаю.

— «Найк»?

— Сорок четвертого размера.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Какие-то проблемы?

— Хорошо, хорошо. Кроссовки «Найк». Что еще?

— Я не знаю… — Внезапно она вспомнила Мэри-Энн. Ведь ей нужна квартира на первом этаже. Как и Поппи, она жила от зарплаты до зарплаты.

— Новая квартира, — пояснила она, ожидая, что ее босс посмеется над ней и скажет, что Поппи заигралась.

— Теперь мы общаемся на одном языке, — сказал он, расслабившись. — Пентхаус, без сомнения. Сколько спален?

— Только не пентхаус. Квартира должна быть на первом этаже. И около Брикстона.

— Брикстон?

— Да. Мэри-Энн очень привязана к этому району.

— Мэри-Энн?

— Моя соседка. — Чем больше девушка об этом думала, тем больше ей нравилась эта идея. — И рядом должны быть парк и метро. Мэри-Энн любит ходить в Стратфорд по субботам. Там похоронен ее муж.

— Хорошо, — проговорил Себастьяно, массируя переносицу. — Сообщи все детали в отдел кадров.

— Я не пойду туда! — в ужасе прокричала Поппи. — Это полностью разрушит мою профессиональную репутацию.

— Ладно, отправь мне письмо. Но при чем здесь твоя соседка?

— Квартира для нее.

— Я думал, она для тебя.

— Ей это нужно больше, чем мне.

— Ладно, ладно, не важно. Последнее желание?

— У меня нет третьего желания.

— Ничего лично для себя? Когда придумаешь — дай мне знать. В конце недели мы отправляемся в Италию.

— У меня нет паспорта!

— Я позабочусь об этом. И, Поппи… Спасибо!

Он протянул ей руку и помог встать с кресла.

Кожу там, где он прикасался к ней, начало покалывать.

— Подождите! — воскликнула она. — В конце недели? Слишком рано. Я не успею собраться.

То есть за это время она не сможет найти няню для Саймона.

— Придется успеть. Дедушка и бабушка устраивают прием по поводу юбилея своей свадьбы.

— Юбилей? Этот маскарад становится все лучше и лучше.

— Мои дедушка и бабушка очень важны для меня. Пожалуйста, запомни это.

— Как же ты можешь так легко им врать? — спросила девушка, надеясь увидеть в нем хоть что-то земное. — Разве ты не можешь сказать им, что мы расстались, и привезти на прием одну из тех восхитительных блондинок, с которыми ты, по-видимому, встречаешься?

— Нет, — уверенно ответил он. — Дед думает, что ты — любовь всей моей жизни, и ни одна блондинка, как бы восхитительна она ни была, не переубедит его. Да, я вижу, что для тебя все это не так просто, как я думал. Но мой дедушка должен уйти в отставку. Он верит, что я влюблен в тебя. И ради него я тоже готов на время в это поверить.