— Ты человек, которому я доверяю, Тимофей. — Теперь князь, остановившись у лестницы, обернулся к нему. Князь пристально смотрел ему в глаза. — И который не жаждет большего, чем имеет. Вот ты кто.

«Опять мысли прочел, колдун», — догадался Тимофей. Проницательность седого князя-волхва порой пугала его больше, чем собственные сомнения.

— Таких людей в наше время мало, — продолжал между тем Угрим. — Таких уже почти не осталось. Поэтому ты на своем месте.

Тимофей вздохнул:

— Я на месте, на которое ты меня поставил, княже.

На месте костеносца…

Угрим вновь смерил его долгим пронзительным взглядом.

— И что с того? Ты поклялся служить мне во всем и всегда. Так исполняй же свою службу, Тимофей. Исполняй ее добросовестно, как и подобает верному слуге. И гони прочь дурные мысли. Тебе думать не о чем. Тебе это ни к чему. Дело слуги — выполнять приказы господина. Тогда будут довольны все — и господин, и слуга. Идем…

Они спустились к разбитым воротам ассасинской крепости.

Тимофей понял: князь хотел не только открыть Темную Тропу для других, но и оказаться поближе к ней. Угрим желал, не вступая на Тропу, видеть все, что будет происходить на ней. И — за Тропой тоже.

* * *

Великая стена радовала глаза и душу. Чжао-цзы улыбался, оглядывая непреступную твердыню, протянувшуюся от горизонта до горизонта.

Честолюбивые и осторожные императоры веками возводили, достраивали и перестраивали Стену в надежде уберечь свои владения от набегов воинственных кочевников. Но сейчас Стена должна была противостоять другой угрозе.

И она могла ей противостоять!

Десятки, нет — сотни тысяч, миллионы людей, погибших или казненных во время строительства, были вмурованы в Стену.[1]

Изменники, преступники, дезертиры, плененные враги, дерзкие колдуны и простые рабочие. Веками всех их хоронили стоя, под звуки заклинаний, дабы мертвецы вместе с живыми вечно охраняли рубежи империи. Опытный маг, знающий к чему прислушиваться, и сейчас слышит сквозь камни стоны замурованных. Ибо никто, ничто и никогда не умирает полностью и до конца.

Многие поколения придворных чародеев крепили Стену колдовством, о котором теперь никто не помнит. Зато всем хорошо известно, что смерть — самый лучший кирпич, а человеческая кровь — самый крепкий раствор.

Стена была насквозь пропитана кровью и смертью. И болью, и отчаянием, и страданием. И, что самое важное, — Силой. Мертвой силой Диюйя. Силой, которую можно взять и можно использовать. Если знаешь как. Чжао-цзы знал. Он был посвящен во многие тайны. И в тайну Стены тоже.

По большому счету Великая Стена являлась великим кладбищем, а на кладбищах магическая сила, почерпнутая из мира мертвых, приумножается. Но главное даже не это. Некогда в Стену был вмурован кристалл с Костью Яньвана, хранивший Поднебесную от бед. Кристалл пролежал в кладке не один век. Не два и не десять. Много больше. И до того как его похитили, он отдал Стене немалую часть своей силы.

Чжао-цзы перевел взгляд на магические кристаллы. Эти древние артефакты тоже несли в себе мертвую силу. И если совместить ее с силой Стены…

Он провел над кристаллами руками. Прошептал заклинание. Стена охотно приняла Кости Яньвана. Кристаллы наполовину погрузились в выложенный плитами пол башни. Кости Силы слились со Стеной, став ее частью. Тьма Диюйя, вмурованная в кладку вместе с мертвецами ушедших веков, и князь мертвых Яньван сегодня воссоединялись в Великой Стене.

Испуганно дернулась колдунья, лежавшая между кристаллами. Однако то, что происходило, ее не касалось. Пока.

Чжао-цзы был доволен. Теперь Стена не только преградит путь вражеской армии, идущей обычными дорогами, но и обрежет чужие колдовские Тропы, протянутые через чертоги Смерти. Обрежет и повернет туда, куда нужно поворачивать.

А два кристалла на Стене смогут противостоять трем. И, быть может, даже четырем.

Во всяком случае, количество кристаллов будет уже решать не все. Многое будет зависеть от искусства каждого участника предстоящей битвы. От магического и боевого искусства. От хитрости и смекалки. От дерзости и смелости.

И от размера армий, разумеется, тоже. И от состояния боевого духа. Чжао-цзы знал, что войско противника, с которым скоро придется драться за Кости Силы, было измотано и обескровлено штурмом далекой горной твердыни. Его же войска свежи и готовы к бою. Главное — успеть их вовремя собрать.

Он уже занимался этим. Он занялся этим сразу же, как только оказался здесь.

Внизу, под Стеной, зиял черный зев Тропы Диюйя. С Тропы выдвигались отряд за отрядом. Выезжали всадники, выходила пехота. Огромные повозки вывозили разобранные метательные машины и многоярусные короба, предназначенные для пуска огненных стрел.

— Учитель! — На башенную площадку взбежал молодой воин. Очередной гонец снизу. — Лю-вэй привел своих людей. Тысяча всадников, две тысячи пехотинцев. Лю-вэй шлет поклон и слова преданности.

Чжао-цзы кивнул. Три тысячи воинов — это немного для той битвы, которая ему предстоит. Но ведь это лишь один из ручейков, стекающихся под Стену.

— Пусть Лю-вэй занимает оборону между башней Второго Красного Дракона и Утесом Смерти, — приказал Чжао-цзы. — Пусть ставит пехоту наверх, а конницу — возле Стены.

Взмах рук. Слова заклинания. Одна Тропа закрылась. Открылась другая. Таиться больше не было смысла. Прятать свое могущество от других магов тоже. Жаль, конечно, что одному магу не под силу открывать и удерживать по несколько Троп сразу. Но ничего. Пути Диюйя, протягиваемые поочередно в разные концы Поднебесной, тоже способны собрать немалую армию.

Скоро из мерцающей тьмы выйдут новые воины. Много воинов… Настало время менять историю.

Чжао-цзы глянул на пленницу. Ты не была достаточно терпелива, колдунья западного края. Поэтому ты проиграла. Чтобы добиться желаемого, нужно уметь ждать. Нужно подкрадываться к цели, как кошка, нужно долгое время довольствоваться малым. Нужно брать свое незаметно, понемногу, по чуть-чуть. По крохотным кусочкам. Чтобы однажды взять все. Рассказать тебе, как я шел к власти, колдунья?

Чжао-цзы улыбался. Чжао-цзы вспоминал.

К этому готовились долго. Годы. Десятки лет. «Лесные демоны» тайно внедряли своих людей при дворах князей и императоров. Лучших воины и стратеги линь гуй становились советниками и помощниками императорских генералов.