Сделав резкий шаг вперед, она вцепилась в белые волосы и дернула.

– Тишина!

Елена Николаевна зашипела, как разбуженная змея, у которой к тому же были не самые удачные дни и, соответственно, настроение.

– Ах ты, – возмутилась она, хватая Бубу за руку.

Она отстраненно отметила, каким широким и мощным было запястье женщины. Не сравнится с ее куриными косточками. Но Елена Николаевна не дала этим мыслям зайти дальше, вместо этого ударила другой рукой по предплечью соперницы.

Удар вышел довольно слабым, но в ладони она держала камень, поэтому Буба отпрянула, потрясая ушибленной рукой.

Получив свободу, Елена Николаевна встала. До этого ей удалось кое-как закрепить на себе шкуру, поэтому та не сползла с тела в тот же миг. Хвала всем богам. Не хотелось ощущать себя еще более уязвимой.

Буба перевела взгляд с лица Елены Николаевны на камень, зажатый в ее руке. Любой здравомыслящий человек отступил бы, ведь камнем можно сильно навредить.

Однако Буба почему-то решила, что бессмертна. Вместо того чтобы попытаться как-то договориться, она вскрикнула и кинулась вперед.

Елена Николаевна прищурилась и напряглась. В далекой молодости ей приходилось пару раз драться. Конечно, не так страшно, как бывает у мужчин, но небольшой опыт в потасовках с женщинами у нее имелся.

Сейчас она понимала, что без оружия ей не спастись. Физической силы не хватит, чтобы одержать верх над сильной крепко сбитой соплеменницей. Особенно когда та отчего-то так разъярена.

Елена Николаевна знала, что у Бубы должна иметься причина для злости, и была уверена, что дело вовсе не в шуме. Неужели замешана ревность? Нет, глупость, конечно. Даха никому здесь особо не нравилась, тем более мужчинам. Те не делали ни единой попытки хоть как-то облегчить ее жизнь. И уж точно не проявляли мужского интереса.

Или так только казалось? Может быть, девочка чего-то не замечала? Чего-то, что видели другие женщины. В особенности Буба.

Маневрировать с босыми ногами было сложно, но Елена Николаевна справлялась. Тело Дахи оказалось быстрым и гибким. Она была похожа на тростинку, которая легко гнулась под ветром в любую сторону. Благодаря этому ей долгое время удавалось избегать атак Бубы, что, несомненно, только еще больше злило женщину.

В какой-то момент Елене Николаевне удалось сильно приложить Бубу камнем по плечу. Та вскрикнула и отступила, гневно сверкая глазами.

Она не собиралась заходить слишком далеко, понимая, что причинять существенный вред женщине не стоит.

Елена Николаевна, пусть и была возмущена действиями соплеменником по отношению к Дахе, излишней кровожадностью не страдала.

Людей она никогда серьезно не калечила, и уж тем более ей не приходилось убивать. Перешагнуть определенную черту она могла лишь под давлением обстоятельств. Сейчас явно был не такой момент.

Глаза Бубы горели. Ее рыжеватые волосы были, как обычно, взлохмачены, а сухие потрескавшиеся губы искривлены в подобии оскала.

– Хватит!

Елена Николаевна прищурилась. Отрывать взгляд от человека, готового кинуться на нее, не хотелось, но она все-таки невольно посмотрела в сторону голоса.

Говорил муж Бубы. Он стоял около костра, сложив руки на груди, и с неодобрением смотрел на жену. Буба тоже узнала голос мужа, однако он ее никак не охладил. Наоборот, она, казалось, рассвирепела еще больше.

Ох, неужели тут действительно ревность? Или Буба просто не выносит, когда ее мужчина заступается за другую женщину?

Додумать ей не дали. Буба кинулась вперед, игнорируя повторный выкрик мужа. Елена Николаевна оказалась менее проворна в этот раз – женщине удалось зацепить ногтем ее щеку.

Отскочив в сторону, она зашипела, чувствуя неприятное ощущение на коже. Вряд ли рана была глубокой, вероятнее всего, просто царапина, но в таких условиях и она могла доставить проблемы.

Естественно, Елена Николаевна разозлилась.

Она сжала губы в тонкую нить, подкинула на руке камень и проворно устремилась вперед. Инерции ее тела хватило, чтобы повалить женщину на землю. Та попыталась снова ударить, но Елена Николаевна вцепилась левой рукой в шею соперницы, придавив, а правую занесла, словно намеревалась ударить со всей силы по голове.

Буба дурой не была, сразу поняла, чем это может ей грозить. Она вскрикнула и закрыла голову руками, защищая уязвимое место.

Конечно, Елена Николаевна не собиралась бить женщину камнем по голове, отчетливо понимая возможные последствия.

Она не знала, как действовать дальше, но от мук выбора ее спасли другие люди, понявшие, наконец, что обычная женская драка перерастает во что-то более серьезное.

– Хватит! Хватит! – муж Бубы быстро приблизился.

Елена Николаевна не собиралась дожидаться, пока он отбросит ее от своей жены, быстро встала и отошла на пару шагов, всем своим видом давая понять, что готова постоять за себя.

К ее удивлению, мужчина не бросился к ней, чтобы наказать обидчицу возлюбленной. Он даже не посмотрел на Елену Николаевну, проверяя состояние жены.

Остальные тоже подошли. Старуха что-то бормотала о свирепых духах, вселившихся в мертвое тело, но ее никто не слушал.

И слава всем богам!

Елена Николаевна усилием воли заставила себя не смотреть на женщину, опасаясь лишним взглядом только подтвердить ее мысли. Не хотелось, чтобы все начали считать ее одержимой.

После того как мужчина убедился, что Буба в порядке, он поднялся на ноги. Женщина встала сама. Она с ненавистью глянула на Елену Николаевну, но бросаться снова в драку не стала.

Люди некоторое время вели себя довольно шумно, а потом как один повернулись в сторону Елены Николаевны и выжидательно замерли.

Поначалу она подумала, что ее сейчас будут линчевать.

Напрягшись, она перехватила камень удобнее и усилием воли заставила себя стоять на месте, интуитивно понимая, что эти люди могут признать шаг назад за проявление страха. А страх в хищниках всегда вызывает желание преследовать. Бежит? Догоняй. Простая истина.

Однако никто кидаться на нее не стал. Соплеменники просто стояли и выжидающее на нее смотрели.

Елена Николаевна озадачилась. Что им от нее нужно?

Мозг лихорадочно заработал. Она принялась рыться в воспоминаниях Дахи, пытаясь вытащить на свет информацию, которая объяснила бы поведение людей.

Сперва ничего в голову не приходило, но потом ей улыбнулась удача. Что-то забрезжило на краю сознания.

Елена Николаевна вспомнила, что люди в этом месте ценят личную силу.

На личной силе было завязано многое, понятие красоты в том числе. Излишняя худоба и хрупкость здесь совсем не ценились и приравнивались к слабости. Слабый человек нуждался в заботе, а никому в столь суровых условиях не хотелось дополнительной работы.