досадой объяснил, что хозяин задержался в пути, обещался добраться с другим кораблем. А все нет его. Так, глядишь, придется везти товар обратно. Или отдавать здесь за бесценок – с местными купцами Винезио сам договаривался, а капитан ни цен, ни условий не знает. И он теперь ждет.

Нина тоже ждала. Молилась, выходила жаркими вечерами на городскую стену, выглядывая корабли, подставляя лицо соленому ветру. Вздыхала, растирая душистые травы в вечерней тишине аптеки. И ждала.

И теперь после разговора с Василием она никак не могла успокоиться. Пыталась молитвой сердце утешить, да тревожные думы окутали, жаркие воспоминания закружили.

* * *

По осени корабль Винезио возвращался в Геную, проведя в Константинополе самые жаркие месяцы года. Свой товар купец распродал, закупил шелка, ароматные масла, золотые и серебряные украшения. И отправился в родные края. А перед самым отъездом глубокой ночью он пришел к Нине, бесшумно открыв калитку на заднем дворе.

Он вошел без стука, сбросил шелковый плащ, устало провел рукой по густым, с легкой проседью волосам. Она подала ему вина в серебряном кубке. Он охватил чашу широкой ладонью, накрывая Нинины пальцы, улыбнулся. Нина отвела взгляд, все еще смущаясь того томления, что разливалось в ней каждый раз, когда он ее касался.

Позже, еще не выпустив Нину из объятий, Винезио пообещал забрать ее с собой следующим летом. Сказал, что лишь получит разрешение семьи и церкви на брак с ней и вернется. Пропуская ее черные локоны сквозь пальцы, он рассказывал, как ей понравится в Генуе, где весь берег изрезан тихими бухтами, где улицы шире, чем в этом городе, а жара не так мучительна. Где со склонов гор стекают ручьи, неся кристально чистую воду в предместья. Они будут жить в просторном каменном доме, где он сделает ее хозяйкой. Ей не придется больше работать и разносить заказы. А он будет любить ее звездными ночами и никогда не оставит.

От его ласковых слов, от жарких прикосновений и нежного шепота у Нины кружилась голова и замирало сердце.

Винезио ушел в темноте, не дожидаясь рассвета.

А поутру Нина поднялась на городскую стену над гаванью, закутавшись в шелковый мафорий. На берегу царила суета: отплывали два корабля в Геную, варяжские ладьи загружали огромные тюки с товарами и бочки с вином. Между судами сновали мелкие лодочки, чуть подальше причаливали рыбаки с предрассветным уловом. Изредка слышны были крики купцов и грузчиков. Суетились коммеркиарии, проверяя пергаменты, свидетельствующие, что все пошлины уплачены и товары вывозятся в разрешенном количестве.

На стену не доносились запахи рыбы, пота грузчиков, смолистой смазки кораблей и лодок. Робкий зефир приносил лишь солоноватую свежесть моря и крики чаек.

Нина молчаливо прощалась с Винезио, молила Богородицу не оставить его своей милостью в пути. Проводив взглядом уходящие вдаль корабли, аптекарша спустилась со стены и направилась к дальним пещерам. В корзинке у нее для этого тайного похода лежали припасенный хлеб, гроздь винограда и небольшой кувшин вина. Путь был неблизкий, но Нина, потерявшая мужа из-за капризов морской пучины, готова была сделать все, чтобы защитить того, кто был дорог ее сердцу. Грех, конечно, но даже с Анастасом не могла вспомнить Нина такой страсти и томления, что охватывали ее с Винезио.

К полудню она добралась до дальних пещер на берегу моря. Когда-то они с Винезио здесь встречались. Эта крохотная бухта, со всех сторон закрытая от посторонних глаз, была ей известна с детских лет, когда однажды она увязалась за отцом и ему пришлось взять ее с собой.

Нина смутно помнила тот день: лодка, усталые просоленные люди, какие-то свертки, которые отец бережно завернул в промасленную ткань и спрятал в суму. Позже он порой брал ее в ближние походы с собой. То в горах, то у воды встречали они скрывающих лица путников. Отец ее, Калокир, разговаривал с ними тихо, порой на разных языках. А Нине велел не вспоминать никогда этих встреч. После того, как отец сгинул вместе с караваном несколько лет назад, Нина случайно отыскала эту бухту и приходила туда, мечтая, что отец появится из-за обветренных камней, привычно усмехнется да протянет ей, как маленькой, лакомство.

Добравшись, Нина опустилась на камень у самой воды, достала подношения. Она молилась великому Посейдону, богу морской пучины, просила о спокойном и безопасном пути для своего Винезио. Молилась Афродите, рожденной из морской пены, чтобы защитила ее любимого. Половину хлеба Нина раскрошила в воду у самого берега, оставшуюся половину бросила подальше в волны. Виноград оставила на камнях, вином полила и камни, и соленые волны, разбивающиеся о подножие большого валуна.

До дома тогда добралась она уже далеко после полудня, не чувствуя ног от усталости. И сны ей снились тревожные еще с седмицу. Нина просыпалась измученная, потерянная. С тех пор, как допустила она Винезио в сердце, не приходил к ней во сне больше ее покойный муж Анастас. Лишь изредка, просыпаясь ночью, чувствовала Нина, будто сказать он ей что-то хочет, да не может пробраться сквозь густую, словно патока, тьму.

Глава 4

Отвар для мытья волос

Среднюю меру измельченных корней сапонарии добавить в секстарий кипящей на очаге воды. Сухие листья лопуха измельчить вместе с листьями крапивы, чтобы получилась одна мера. Добавить к сапонарии. Прочесть молитву за здравие 3 раза. Снять с огня, закрыть плотной холстиной. Когда остынет, процедить, добавить 5 капель розового масла или миртового.

Из аптекарских записей Нины Кориари

Наутро, едва дождавшись непутевого Фоку, Нина отправила его разнести заказы. Сама уложила в корзинку чистую тунику, кувшинчик с настоем мыльного корня, отвар из крапивы и гамамелиса, что волосы делает блестящими и мягкими. Вода и горячий пар помогут и тяжесть с души смыть, и пот с тела, и, может, на верные мысли наведут. Опять же, где еще узнать все городские сплетни и новости, кроме бани?

Улица окатила жаром уже нагретого камня и привычными городскими запахами. Ароматы свежих лепешек из корзинок уличных торговцев сплетались с благоуханием жареных орехов и меда, струящимся из лавочки сладостей. Через пару шагов обдало крепким духом конского навоза, Нина поморщилась. Кожемяка прошел, пронес на спине пахнущие дубом и щелоком кожи.

Нина, в тонком мафории, мало защищающем от палящего солнца, старалась держаться в тени домов. Несмотря на зной, Меза была полна народу. Трусили крепкие слуги, несущие паланкины с богачами, прячущимися за шелковыми занавесками. Голосили уличные торговцы, перекрикивая друг друга, предлагая прохожим снедь и напитки. Толпа гудела,