Эмма обхватила голову руками. Да что с ней творится? Откуда такие мысли? Ведь ей сейчас не до мужчин. Нужно делать свою работу. И до чего же глупо было с ее стороны так подвести нового босса! Возможно, он ее уволит, как только тут появится.

Четверть часа спустя Эмма заметила Маттео Виери, стоящего на пешеходном мосту в темно-сером коротком пальто и вязаной шапке того же цвета. На лице его было написано: «Тебя ждет выговор».

Эмма двинулась навстречу боссу на дрожащих ногах, разглядывая его золотисто-карие глаза с густыми черными ресницами, кожу медового цвета, прямой гордый нос, резко очерченный рот и ямочку на подбородке.

Красивые губы произнесли:

– Мы опоздали куда только могли.

Означает ли это, что она уволена?

Больше не сказав ни слова, Маттео Виери повернулся и пошел вперед. Эмма последовала за ним по всем этим узким улочкам и бесчисленным мостам, на ходу перечисляя изменения, которые теперь необходимо будет внести в сегодняшнее расписание. Маттео время от времени молча кивал, соглашаясь.

«По крайней мере, он меня слушает», – подумала Эмма.

Наконец они вышли к каналу делла Джудекка, где их дожидался моторный катер. Маттео протянул руку:

– Забирайтесь на борт.

Помедлив пару секунд, Эмма коснулась его ладони. Сильная мужская рука помогла взобраться на катер. На несколько безумных мгновений Эмме показалось, что рядом с этим человеком она всегда будет в безопасности.

Маттео с привычной легкостью отвязал катер от деревянных мостков и направил его в сторону площади Святого Марка.

– Извините за то, что потерялась. Я не хотела причинить вам неудобство.

Маттео пожал плечами. Это можно было понять двояко: либо он принял ее извинения, либо слишком зол, чтобы с ней говорить.

Сначала Эмма решила, что они возвращаются в палаццо, но перед площадью Святого Марка Маттео свернул направо и медленно завел катер в боковой канал, кишевший гондолами, в которых сидели целующиеся и обнимающиеся парочки.

При виде них Эмма достала из кармана телефон и сделала вид, что нажимает на кнопки. Она-то думала, что вид влюбленных, наслаждающихся этим романтическим городом, не лишит ее самообладания. Боже, как она ошибалась! Сердце сжала тоска. Она должна была быть тут со своим мужем, а не с этим итальянцем, который раздражал ее и одновременно пробуждал влечение куда более сильное, чем она испытывала к своему жениху.

Эта правда вызывала стыд и замешательство.

– Как я уже говорил, здесь, на улице Калле Ларга XXII Марцо, где располагаются самые фешенебельные магазины Венеции, моя компания продает товары под пятью брендами, – пояснил Маттео, остановившись перед одним из бутиков. – Тут, в «ВМВ», продаются самые эксклюзивные наши коллекции.

Сама Эмма никогда не решилась бы зайти в такой дорогой магазин, понимая, что с ее доходами здесь не купишь и комплекта нижнего белья.

– Я надеялся, что мы успеем побывать во всех пяти моих бутиках, чтобы вы познакомились с их ассортиментом, но на это уже не остается времени. Мы успеем только подобрать для вас наряды. – С этими словами Маттео указал Эмме на предупредительно распахнутые швейцаром двери, приглашая ее войти.

Шагнув ближе, она негромко спросила:

– О каких нарядах вы говорите?

– Вам понадобятся платья для различных мероприятий, на которые вы должны будете меня сопровождать в течение этой недели.

– У меня есть собственная одежда.

Маттео критически окинул взглядом черную куртку и красную юбку Эммы, выглядящие, конечно, не самым гламурным образом.

– Я хочу сказать, у меня есть подходящие платья в чемодане.

Маттео тоже шагнул к Эмме, отчего она сразу почувствовала себя очень маленькой рядом с этим рослым, крепким мужчиной.

– Мне некогда с вами спорить. Уясните себе, что всю эту неделю вы будете представлять мою компанию, а потому должны носить одежду из наших коллекций. Это не обсуждается. Не нравится – с удовольствием вас уволю.

Эмма коротко кивнула и вошла в магазин, чувствуя себя неуютно под недружелюбными взглядами продавщиц, выглядящих словно модели с подиума.

Маттео прошел вдоль стоек с вешалками, указывая на то или другое платье. Все выбранные им вещи отнесли в примерочную.

– Думаю, эти наряды вам подойдут, – обратился он к Эмме и указал на стоящую рядом продавщицу: – Андриена поможет вам с примеркой.

Эмма осторожно улыбнулась блондинке гренадерского роста с внешностью голливудской дивы. Та ответила холодным взглядом голубых глаз.

Интерьер примерочной поразил Эмму: мраморный пол и огромные зеркала во всю стену, антикварный столик, стулья, обитые серым бархатом, бутылка дорогого шампанского в ведерке со льдом.

Эмма посмотрела на висевшую перед ней целую кучу платьев, которые предстояло примерить. Между тем Андриена скептически уставилась на замшевые ботинки клиентки с высохшими разводами. «Попробовала бы эта дылда сама прогуляться пешком по мокрому снегу от Кэмденского полицейского участка до района Хайгейт!» – мелькнуло у Эммы в мозгу.

Она чувствовала себя так, словно снова превратилась в неуклюжую девочку-подростка, которой мать диктует, какую одежду носить.

Ну нет! Надо следовать своему решению измениться и стать увереннее в себе.

– Я позову вас, если вы мне понадобитесь.

Эмма подтолкнула Андриену к выходу из примерочной и под протестующее бормотание итальянки захлопнула за ней дверь.

Раздевшись и схватив первое попавшееся под руку шелковое платье, Эмма надела его через голову и попыталась дотянуться до застежек на спине. Но тщетно. Кажется, ей все-таки понадобится помощь.

Глаза защипало от слез унижения.

В дверь постучали.

– Эмма, что ты там делаешь? – раздался голос Маттео.

– Ни одно из этих платьев мне не подходит! – крикнула она в ответ. – Придется мне носить собственные наряды.

Дверь распахнулась.

– Ради бога, Маттео! Разве можно так врываться? А вдруг я раздета?

Он пересек комнату и подошел к Эмме, окинув ее взглядом потемневших глаз.

– На модных показах я постоянно вижу за сценой почти голых манекенщиц.

– Но я-то не манекенщица!

Маттео скривил губы и раздраженно спросил:

– Вы чем-то расстроены?

– Я? Вовсе нет!

Он бросил на Эмму сердитый взгляд.

– Это платье идеально на вас сидит. Почему вы считаете, что оно вам не подходит? Посмотрите сами.

Он повернул ее, растерянную, утратившую дар речи, к зеркалу, затем шагнул ближе, и Эмма тихо ахнула, ощутив, как его пальцы коснулись ее спины.