— Как ты Катя? — спросил он.

— Нормально. Ты же сам сказал, я сильная, — она прошла мимо него и закрыла двери на крючок. Сползла по стене на пол и попыталась выдохнуть. Дышать никак не получалось, и Катя испугалась, что сейчас умрёт и оставит своих детей одних. Женщина откинула голову назад, старательно отгоняя от себя дурные мысли. Не думать, не думать об этом. Она облизала пересохшие губы и попробовала выдохнуть. Получилось с трудом, но получилось и выдохнуть, и вздохнуть. Екатерина так и сидела под дверью до самого утра, старательно дышала и решала, что она будет теперь делать дальше.

Глава 2

Два дня назад.

Уже под утро рыдания вырвались из груди женщины помимо её воли

Оказывается, быть сильной, не быть обузой, гирей, висящей на плечах мужа, быть ему поддержкой — это плохо. Нужно быть слабой и тогда, быть может, он выбрал бы её, а не эту соплячку Ирку. Такая тихая, улыбчивая, скромная… Скромница! Вот объясните, как эта скромница оказалась в постели тридцатилетнего женатого мужика?

Он, конечно, с возрастом стал ещё более хорош собой. Возмужал, раздался в плечах. Он красив, настоящей мужской красотой, её Женька. Её, был её…

Теперь уже нет…

Больно, как же больно…

Екатерина ловила себя на мысли, что ей бы очень хотелось заснуть и проснуться в постели с любимым. И чтобы ничего того что случилось, просто не было. Чтобы всё плохое ушло и развеялось, словно страшный сон, под первыми лучами солнца.

Сердце упорно не хотело смиряться с утратой. Разум не верил в предательство. Кто угодно, только не её Женька! Вот именно уже НЕ её…

Дождавшись утра, она встала, приняла душ и приготовила детям завтрак.

— Вставайте сони. Хватит дрыхнуть. Данька, вставай! — проходя мимо комнаты сына, нарочито бодрым голосом произнесла она и вошла в комнату к дочке.

— Аринка, солнышко моё, поднимайся, — она присела на краешек кровати. Дочка открыла глаза, так удивительно похожие на глаза её мужа. У них, у обоих и у Даньки, и у Арины, были его глаза и волосы тоже у детей были тёмные, как и у отца. Аринка присела, посмотрела матери в лицо и прижавшись к ней, спросила,

— Мамуль, ты плакала? Что случилось? А где папа?

— Идёмте завтракать, и я потом вам кое-что скажу, — Катя поцеловала в макушку Аринку, погладила её по спине, потом поднялась и пошла в комнату сына.

— Встал сынок, вот умница. Жду вас на кухне.

Минут через десять близнецы появились в дверях. Катя улыбнулась детям и поставила на стол тарелки с кашей.

— Опять овсянка, — капризно протянул Данил. Аринка, молча села за стол и вопросительно посмотрела на Екатерину.

— Кушайте и идите собирать вещи. Вы две недели будете жить у деда с бабушкой. А я уезжаю в санаторий…

— С папой? — спросил Данька.

Катя помолчала, дала детям поесть, а потом сказала.

— Нет, я поеду одна. А папа… — Катя проглотила комок, застрявший в горле. Только бы не расплакаться перед детьми, только бы не расплакаться. Собравшись с силами, она продолжила — А папа остаётся здесь.

— Тогда зачем к деду с бабой, мы тогда с папой останемся, — тихо сказала Арина, внимательно наблюдая за матерью.

— Нет. Папа больше здесь не живёт. Он ушёл от нас… Мы с вашим папой разводимся. У него теперь будет другая семья. Но это не значит, что он вас не любит и не будет с вами общаться. Но я думаю, он и сам вам об этом скажет. Потом он вас, наверное, будет брать к себе. Просто пока к нему нельзя.

— Ты поэтому плакала? — не унималась Арина.

— Тебе показалось дочка. Я не плакала, у меня просто болит голова. Так. Идите, собирайте вещи, а я пока помою посуду.

Всё же сообщать эту новость детям пришлось ей. Но объясняется с ними пускай он сам.

Катя вымыла посуду, вытерла стол и встала у окна, грустно глядя на цветник под окном. Поливать его, она как раз хотела попросить Ирку. «Как же я не заметила, что она влюблена в моего мужа? Как не заметила его интерес к ней. В школе на раз-два определяла, кто из одноклассников к кому неровно дышал. А тут на тебе, под носом не разглядела…» Горло сжало и опять стало трудно дышать. Не думать об этом, не думать, не думать…

Дети поскидывали вещи в рюкзаки, и Катя отправилась с ними в дом родителей.

Мама полола в палисаднике пёструю цветочную клумбу, увидев Катю с внучатами, сняла с рук перчатки и пошла к ним навстречу.

— Дед, иди посмотри, кто к нам пожаловал? — позвала она мужа.

Отец показался в дверях веранды, — А Данька, Аришка, привет, разбойники. Здравствуй, дочь.

Катя поцеловала мать, подойдя, прижалась на минутку к отцу, тот, не ожидая такой нежности от дочери, встревоженно посмотрел ей в лицо, потом проговорил — Ну что сорванцы, несите вещи в комнату и пойдём купаться.

— Мама, пойдём, пошепчемся, — позвала Катя, мать.

— Э нет, так не пойдёт. Давай рассказывай, что у тебя там случилось. Я тоже хочу знать. — возразил отец, — С мужем, что ли, поругались, так на курорте помиритесь…

— Не хотела я говорить… Но лучше, если вы от меня узнаете, чем от кого другого… — Катя перевела дыхания и, опустив глаза, сказала. — Я одна еду. Женька ушёл от меня к Ирке, внучке тёть Клавы.

— Как ушёл? Почему к Ирке? Она же молодая, да и беременная — вскрикнула мать, а последние слова почти прошептала, поражённо охнув в догадке, — От него, что ли…

Катя кивнула. Отец раздражённо хмыкнул и ушёл в дом, шугнув по пути Аринку.

— Как ты дочка? Давно узнала-то? — жалостливо проговорила мать, вытирая глаза кончиком платка.

— Вчера узнала. Пока плохо мама. Хорошо хоть есть куда уехать. Не могу я здесь… Душит всё. Успокоиться мне надо или убью их обоих. — Катя всхлипнула и протянула ключи матери, — Держи мама, это запасные. Я уеду сегодня через два часа. Не бойся за меня, я справлюсь. Просто здесь я точно не смогу. Не смогу их видеть…

— Ну поезжай, конечно. Ты звони, доча. Мы же переживать будем за тебя, — мать прижала к себе Катю и как маленькую погладила её по голове.

— Обязательно. Я буду звонить. Как прилечу, так сразу и позвоню. Обещаю.

Они стояли, обнявшись минут десять, потом Катя расцеловала мать в щёки и пошла прочь. А пожилая женщина горько вздохнула и