— Извини, — Гарри развел руками, — выскользнул.

— Брайан, да? Я его позову, — Бен пошел разыскивать его среди заваленного мешками зернохранилища. За это Джеймс только больше его возненавидел.

— Чего звал? — Брайан прищурился, он плохо видел вблизи, но многие воспринимали это, почему-то, на личный счет.

— Дело есть, идем, — Джеймс вытащил друга на улицу, Брайан присел на землю в теньке и приготовился слушать.

— Хочу попросить тебя кое о чем, — Джеймс долго продумывал разговор, такое начало казалось ему удачным.

— Ну надо же! Старина Джеймс и в роли просителя, вот это будет представление!

— Не зарывайся прежде времени, — бывало, Джеймс поколачивал Брайана, бывало, и тот в долгу не оставался.

— Не мог бы ты достать мне дурман, по дружбе? — Джеймс старался говорить как можно более естественно, словно просил о зубочистке.

— И где же я его тебе возьму?

— Перестань, ты сам мне рассказывал о тайной плантации этих цветочков в лесу, говорил, что продаешь их втридорога в канун дня урожая.

— Ты даешь! Это серьезно? Я-то подумал, ты о настоящем любовном дурмане говоришь, а ты вон что! Конечно, продаю, разным дуракам, чтоб никто не повесился, если не сумеет найти это доказательство истинной любви и подарить своей половинке на праздник, идиоты.

— Брайан…

— Ах да, — он помолчал, — не-а, не дам тебе ничего!

— Почему?

— Не ожидал от тебя такого.

Джеймс кожей почувствовал, что действительно дал маху, нужно было разыскать самому заветную полянку, и спрашивать не пришлось бы.

— Это же фальшивка! Потом кому… Не Мэг ведь ты собрался его дарить? — попадание в яблочко переродило Брайана и выбило окончательно почву из под ног Джеймса. — Нет, правда для Мэг? Ты просто дурак! Ну надо же. Ради этой пустышки, да ей хоть все звезды под ноги — наступит и не заметит. В голове даже опилок, по-моему, нету! «Бен, ах, мой Бен!» Кстати, а Бен? Ну ты хорош гусь! Коль такая любовь — иди, гуляй ночами по лесу, авось найдешь дурман, захотел за даром.

— Почему же задаром? — Джеймс уже начинал беситься.

— Ты с дуба рухнул сегодня? Не надо мне от тебя ничего! Еще не хватало, чтоб ты посмешищем себя выставил! Нет, это окончательно! — Брайан развернулся уходить.

— Подожди, — Джеймс схватил его за руку, — Я прошу тебя, — это был предел самообладания.

— Нет! — хотя Брайан в чем-то понимал Джеймса, свои взгляды он менял редко. Он хотел сказать: «извини», но другие мысли отвлекли его раньше.

Джеймс продолжал стоять в дверях. В отличие от друга, ни обрывка мыслей, точка остановки.

— А вы слышали новость? Джуниор, наш папенькин сынок, намерен тоже поучаствовать в нападении лесных духов.

На четверть часа вся работа встала из-за неудержимого хохота.

***

Принять решение для Джуниора всегда было мучительно. Стоит только допустить возможность не совершения какого либо дела, как тут же оно становится совсем не важным и приходится искать оправдание, чтоб его выполнить. Наверное, поэтому за ним прочно закрепилась слава бездельника, с чем он, естественно, был в корне не согласен. После продолжительных, измотавших его до головокружения умствований, к обеду Джуниор все же оказался в мастерской мистера Кэрригана. Его туда незаметно завели ноги, не знавшие силы логического рассуждения, но твердо усвоившие, чем грозит невыполнение поручений отца. Скорость они могли развивать фантастическую.

Джуниор бегло осмотрел помещение и не заметил никаких признаков нового изобретения, поскольку его и не было. Тут бы Джуниору уйти, но раз уж зашел, чего ж торопиться. Он украдкой, скорее всего от пауков, взиравших на него из углов с удивлением, положил в карман две хлопушки, оставшиеся еще с прошлого раза. Прицелился на кусок пирога, но мыши расценили это как покушение на их собственность — пришлось отступить.

От пыли Джуниор начал чихать.

Он разглядывал многочисленные баночки и колбочки в сизой пыли, стоявшие в шкафу, когда заметил чье-то отражение в открытой дверце. Будь на месте Джуниора кто-то другой, возможны были бы варианты, но у Люка младшего их не было. Он вообще считал, что некоторые досадные и очень неприятные обстоятельства его преследуют, выбрав для жертвоприношения. Ожидания оправдались и сейчас — в мастерскую вошел Джеймс. Нехорошее предчувствие похолодило Джуниора. Джеймс был на редкость зол. Он молча стал приближаться к загнанному в угол Люку. О намерениях спрашивать не приходилось. Джуниор в панике заметался, застрял между столом и шкафом, который со всей силы от безысходности толкнул. Шкаф рухнул, и в мастерской поднялся туман из пыли.

— Ты что делаешь? — Джемс опешил.

Джуниор не стал пускаться в объяснения, он одной ногой уже был на пороге, когда Джеймс опомнился и схватил его за шиворот.

— Зачем пришел, опять по поручению папочки или по своей инициативе, — он нащупал в кармане вырывавшегося Джуниора хлопушки и отобрал их, — я же тебе обещал, поймаю еще раз — отделаю, мало не покажется! — Джеймс начал входить в азарт.

Неожиданно Люк вырвался, схватил длинную металлическую линейку, валявшуюся с незапамятных времен под столом, и приготовился обороняться. Он не успел угрожающе выкрикнуть: «Только подойди!» как запланировал, Джеймс повалил его на пол. Мир закрутился быстрее.

Звон бьющейся посуды и ломающейся мебели встревожил куриц по соседству и разбудил собаку.

Если бы в дверном проеме не появился Билл Кэрриган, Джуниору пришлось бы худо. Билл приоткрыл рот, не издав ни звука, как драка прекратилась. В неловком молчании напряжение росло с каждой секундой. Какая-то стекляшка упала и разбилась — никто не заметил, что это было. Фактически, от мастерской остались в сохранности одни стены и зонтик в углу.

У Билла запотели очки.

— Что, — Билл набрал воздуха, — Что происходит? — Джеймс вздрогнул, его отец никогда раньше не кричал, он всегда был за цивилизованный подход. Джеймс почувствовал, как велико желание отца его ударить, второго участника переполоха он по неясным причинам игнорировал.

Джуниор, потирая опухший глаз, поспешил удалиться. Чтоб избежать вопросов от дотошных соседей, он с трудом перелез через забор, где его давно поджидала собака. Перебранка во дворе курятника мистера Хэфмайера продолжалась еще долго.

Джеймс должен был что-то сказать, Билл стоял в ожидании оправданий, извинений, он пока не осознал всех масштабов разрушения и не сводил глаз с сына. Мистер Кэрриган так много общался с дочерью, что часто забывал о существенной разнице характеров Джейн и Джеймса.

Джеймс превратился в камень, что-то бродило в голове, похожее на мысли, но он не мог пошевелиться. Было противно и тошно. На лице Джеймса не было ни тени сожаления, настоящие чувства он, как и