поднимавшегося с земли.

Противник вскочил на коня и умчался в чащу, его примеру последовали остальные на глазах у удивленных воинов.

— Возвращаемся в деревню! Быстрее! — Ноэль схватил чьего-то раненного коня и усадил на него спасшего ему жизнь старика.

Небо стало светлеть, все стихло, но в наступившей тишине еще долго слышался звон оружия и чьи-то вздохи.

После полудня небольшой отряд выживших покинул опустевшую деревушку, затерянную между лесами и болотами, и пустился в долгий обратный путь на родину, ведь это только победа и слава сокращают дорогу домой, а поражение и бесчестье делают ее бесконечной.

— Проклятая земля! И надо было в такую даль ехать! Ох! Что за недобрый час. .

— Прекрати!

Ехавший позади всех кемер, вздыхавший о несправедливости жизни второй час пути, выпустил поводья из рук и удивленно поднял голову. Его оборвали впервые после выхода из деревни.

— А я не понимаю, почему мы не остались, разве мы не заслужили небольшой пир и отдых? Так нас совсем уважать не будут и платить перестанут.

— У тебя одно только на уме! — проронил кто-то из ехавших впереди.

— За что же, интересно, нас благодарить? В деревне не осталось ни одного способного дать отпор мужчины, у них пропал почти весь урожай, наше счастье, что эти наемники отступили, хотя не возьму никак в толк, почему, — продолжал разговор самый молодой всадник.

— Ай! Как же сильно болит моя голова! Побить бы кого-нибудь, и полегчает. .

— Говорил я тебе, нельзя столько порошка за раз, да еще с вином вместе.

— Как умею, учить он меня еще будет, сопляк! — замученный головной болью и дорогой кемер хотел было пришпорить коня и дотянуться до наглеца, но едва не вывалился из седла, а конь только недовольно дернул ушами.

Это на мгновенье отвлекло всех от невеселых мыслей.

— Нет, ты видел его! — один всадник потрепал другого по руке, вспоминая прошедшую ночь. Оба они двигались в начале отряда.

— Ревет как стадо диких буйволов, того и гляди на своих бросится! Не помнишь ведь опять ни черта? — обратился всадник к кемеру, но не разглядел его среди деревьев и снова отвернулся.

— Не помню. . А что, было как-то по-другому?

Вновь воцарилось молчание, шелест листьев под копытами уставших лошадей.

— Никогда со мной такого не было! Бьешь его, бьешь, а он будто каменный! Страшно.

Все думали об этом, но боялись сказать вслух.

— Да… Одного уложил все равно, что с семерыми справился.

Туман стелился по земле, редкие солнечные лучи, проскальзывая сквозь густую крону деревьев, растворялись в нем, от этого казалось, что он светится.

Девять всадников, каждый из которых был так или иначе ранен, вереницей шли по лесной чаще, за ними плелись две охотничьи собаки, десятый конь шел без наездника, но с тяжелым грузом.

— Он еще предлагал обойтись без порошка, надо на трезвую голову, спланировать наступление — отступление…

— Кто знает, может, так и надо было сделать, — отозвался молчавший до сих пор воин.

— Интересно, где бы он сейчас был, если б Ланс не вмешался? — не утихал отстающий ото всех всадник.

— Валялся бы мертвый на чужой земле, и никакой бы Белый дракон ему не помог, — сухо отозвался ехавший немного в стороне от остальных воин с перевязанной рукой.

Всадник, шедший впереди всех, вздрогнул, но предпочел не оборачиваться.

— А ведь так и должно было случиться, если бы Ланс наелся вместе с нами грибов. Его счастье, что у старика больной желудок, то есть был, — ответил кемер, посмотрев на груз.

— Замолчи! Если бы не Ноэль, мы бы все там лежали, — снова откликнулся воин впереди.

Всадник с раненной рукой молча усмехнулся, дернул поводья и помчался в лес.

— Белый дракон всегда спасает своих, — задумчиво промолвил старый воин, только с улыбкой слушавший весь разговор. — Ведь на нем ни царапины, — недобрые огоньки блеснули в его глазах.

Две собаки, молча сопровождавшие всадников, (единственные из всей своры, славившейся своей свирепостью и числом) неожиданно залаяли и пустились вглубь чащи.

— Лис! — Четыре кемера отделились от остальных и с криком устремились в след за собаками.

Ноэль все так же медленно ехал по лесной тропинке, не сворачивая, не прислушиваясь, ведя на привязи коня с мертвым грузом. Все плыло перед его глазами, он чувствовал онемение левой руки и теплую липкую струйку, спускающуюся по ребрам. Впереди еще три дня пути. Мысли путаются, но это уже и не мысли, а вспышки прошлого и игра больного разума. Ноэль видел девушку с такими же, как у него черными кудрями и большими темными глазами. Вот она стоит, прислонившись к двери небольшого дома у самого края дубовой рощи, и улыбается ему. Надежда еще раз оказаться в Хэйлстоуне и обнять сестру показалась ему слишком призрачной. Ноэль погладил по холке коня и мысленно так просил, так просил его довести себя живым домой.

***

— Ты что-то сегодня рассеяннее, чем обычно, — усмехнулся крохотный домовой, или, как его принято было называть в тех краях, маленький шэгги.

Небольшой рот с острыми зубами почти постоянно кривился, а под взглядом огромных бегающих глаз, поблескивавших на волосатом лице, вряд ли бы кто-то остался хладнокровен.

Энн, хоть и родилась в народе, презиравшем страх и смерть, в глубине души многого побаивалась и всегда в присутствии шэгги была напряжена и неимоверным усилием воли — любезна. Домовенок постоянно болтал что-то себе под нос, иногда его речь невозможно было разобрать, Энн привыкла не замечать этого. Она, как обычно, не расслышала слов, но в тот же миг выпустила из рук кастрюлю, и горячая вода разлилась по кухне, слегка ошпарив ей ноги.

— Извини, я сегодня сама не своя, — Энн принялась собирать воду.

По сравнению с обстановкой «дома с зеленой крышей», здесь все было гораздо проще, дешевле и уютнее. Небольшие комнаты, обставленные старой резной деревянной мебелью, поизносившаяся, но чистая утварь, и всего один этаж, не считая, конечно, чердака.

— Приснилось что-нибудь, а?

— Нет… ничего.

— А я знаю, чем помочь можно, — домовенок перестал копошиться у плиты и залез на обеденный стол.

Энн решила про себя, что готова на все, лишь бы уберечь сына от беды. Как это часто бывает ее «все» сразу же наткнулось на «только не это».

— Хочешь помочь Джеймсу: проще простого, — шэгги свесил ножки со стола и начал весело ими мотать, — нужен кто-то вместо него.

— Неужели никак иначе? — тихо промолвила Энн.

Домовой не очень любил, когда с ним препирались и торговались. Он вскочил и затопал ногами.

— Нет! Нельзя! Смерть ходит рядом и собирает оброк. Ей нужно отдать то, чего