полез в бутылку? Вообще этот перенос сознания безболезненным назвать нельзя. Гормоны играют как у молодого пацана, аж крышу срывает, а нервы шалят как у 45-летнего побитого жизнью мужика — адская смесь. Кончено, нужно было Константину Ивановичу уступить, хоть и его план на игру являлся тупиковым, но теперь уже поздно. Теперь в Москве нужно готовиться к самому худшему».

На главный стадион Донецка я пришёл где-то за пятнадцать минут до игры и, не заходя в раздевалку, чтобы не встречаться с Бесковым, проследовал через служебные помещения на трибуну. На первом ряду за нашей гостевой скамейкой запасных уже сидели парни из дубля «Спартака», к которым я и присоединился. Кстати, «дубль» свой дневной матч в маленьком городке Харцызске выиграл — 0: 1.

— Привет, — протянул мне руку Сергей Родионов, пристроившись рядом. — Как думаешь, сыграем?

— К худшему надо готовиться, — признался я. — С «Нефтчи», с не самым грозным соперником, от обороны играли в «бей беги», а у «Шахтёра» пара отличных форвардов Старухин и Роговской. Прижмёмся к воротам, и надежда останется только на чудо.

— Почему тебе это очевидно, а Бесков этого не видит?

— Я сам, Сережа, не понимаю. — Всплеснул я руками. — Тренировочный процесс у Константина Иваныча на высшем уровне. А как дело доходит до реальной игры, то не может одновременно Черенкова и Гаврилова на поле разместить. Фантастика! Схватился в эту схему 4−4–2 и мучается. Если твоя команда «Реал» Мадрид и ты можешь любого футболиста заполучить, то это одна история, тут схема игры первична. А если у тебя набор исполнителей ограничен, то здесь схему нужно адаптировать под реальных футболистов.

— Хорошо, — недоверчиво усмехнулся Родионов. — Сейчас посмотрим — чья возьмёт.

— Посмотрим, посмотрим, — пробубнил я себе под нос и над чашей переполненного 43-тысячного стадиона заиграл футбольный марш, под который выбежали на поле футболисты хозяев в чёрных трусах и белых футболках и гости в традиционной красно-белой форме.

И после небольшого приветствия в центре поля и розыгрыша мяча донецкий «Шахтёр», словно немецкий суперклуб «Бавария», резво понёсся на ворота Рината Дасаева. В принципе тактику «горняки» выбрали простую — проход по флангу, навес на Старухина и борьба в штрафной площади. А от таких наскоков контригра может быть только одна — по возможности забрать контроль мяча и диктовать свои условия, желательно заставив фланговых игроков и Виталия Старухина побегать, отнимая мяч. Но у «Спартака» в созидании вторую игру подряд не клеилось. Четвёрка наших полузащитников — Сергей Шавло, Валерий Глушаков, Александр Борисенков и Юрий Гаврилов вообще не могли сделать и пары точных передач.

Поэтому уже на пятой минуте матча невысокий манёвренный полузащитник Николай Федоренко после дальней передачи из глубины поля выскочил за спины игроков в красно-белых футболках и буквально всадил первый мяч в ворота «Спартака». Дасаев даже не шелохнулся. Однако главный судья не дал трибунам устроить маленький весёлый карнавал, свистнув спорное положение вне игры.

— Да, начало не очень, — пробурчал Сергей Родионов.

— Ещё бы, в полузащите номинальный защитник, а в атаке полузащитник, дурдом, — сказал я, сжав кулаки. — Хоть бы Калашникова на остриё атаки поставили.

— И Федю Черенкова можно было бы выпустить, — поддакнул Родионов.

— Если играть с одним нападающим и двумя атакующими полузащитниками, Гавриловым и Черенковым, то можно. А так Федю во фланг ставить нельзя, все атаки соперника через него пойдут. Каждый футболист на поле — это как кусочек пазла, который максимальную пользу принесёт только на одном своём месте.

Не успели мы договорить, как тот же самый полузащитник «Шахтёра» Николай Федоренко, сыграв в «стеночку» с Владимиром Роговским, ворвался в нашу штрафную площадь, и тут его в отчаянном прыжке рубанул Олег Романцев. Весь стадион так же отчаянно засвистел, но главный судья счёл, что Федоренко симулировал падение, и свой свисток, как и своё мнение, оставил при себе.

— Назревает, — буркнул кто-то из дублёров.

И через десять минут, что называется назрело. Дончанин Михаил Соколовский подал по крутой траектории угловой на дальнюю штангу и за те полторы секунды пока летел мяч, Виталий Старухин успел выскользнуть из-под опеки Вити Самохина, рвануть на мяч и вколотить его большой плешивой головой точно под перекладину. Ринат Дасаев при этом беспомощно развёл руками и что-то на повышенных тонах высказал Самохину.

— Гоооол! — Затрясся стадион от того, что зрители принялись прыгать и обниматься.

— Может хоть сейчас встряхнуться? — Скорее спросил, чем сказал утвердительно Сергей Родионов.

— Сейчас точно в атаку пойдут, — кивнул я. — На эмоциях парни пять или шесть минут потерзают оборону «Шахтёра», а потом снова к воротам откатятся. На эмоциях долго играть нельзя, тут мастерство требуется и тонкий расчёт, а Гаврилову кроме Шавло обыграться больше не с кем.

Как я и предполагал — первую внятную атакующую комбинацию разыграли Юра Гаврилов и Серёжа Шавло, последний дал отличный пас на ход Георгию Ярцеву, но вратарь горняков Юрий Дегтярёв успел выскочить на мяч быстрее и момент, чтобы сравнять счёт был упущен. Далее всё так же пошло точно по моему сценарию, через пять минут хаотические атаки «Спартака» заглохли и «Шахтёр», под непрекращающийся рёв трибун, плотно прижал наших парней к воротам Дасаева.

— Давай, «Бабушка»! — Орали со зрительских мест, призывая нападающего Старухина сделать дубль.

Уникальный кстати Виталий Владимирович был футболист. Его отец занимал важную должность в Белоруссии, а сам он пошёл по «кривой» футбольной дорожке. Рост всего 183, зато выбор позиции идеальный и игра головой как на лучших стадионах Лондона и Парижа. Этот форвард только бегать по полю не любил, поэтому не заиграл в сборной СССР ни при Лобановском, ни при Бескове, ни при Симоняне.

А прямо сейчас Старухин показал, что и в поле что-то может. Он переиграл на левом фланге нашего универсала Сашу Сорокина и сделал навес в штрафную площадь. На мяч разом ринулись Ринат Дасаев, Виктор Самохин и Вагиз Хидиятуллин. Кто кого в прыжке удрал я, даже вскочив на ноги, не разглядел. Только мяч в сутолоке наших же игроков не пострадал, он благополучно приземлился за спины футболистов, где его словно ребёнка в детский садик препроводил в пустые ворота второй нападающий «Шахтёра» Владимир Роговской.

— Гоооол! — Опять завибрировали трибуны стадиона «Локомотив».

* * *

В перерыве матча я не выдержал и зашёл в раздевалку своей команды. Счёт на табло после первых 45 минут — 2: 0 не был таким уж безнадёжным, и больший гандикап за тайм отыгрывался, но с беспросветной игрой в атаке нужно было что-то решать. Однако старший тренер вместо поиска путей из тупика нашёл козла отпущения, Витю Самохина, и теперь распекал его на все лады. Я же тихо присел на ряд откидных кресел с краю около Николая Петровича Старостина и с интересом наблюдал, чем закончится показательная бессмысленная в данный момент порка.

— Что думаешь, отыграемся? — Спросил меня Николай Петрович.

— Если не поменять расстановку, то без шансов, — ответил я и был услышан Константином Бесковым.

— Что ты, Никонов, сказал? — Позабыв про Самохина, вперился в меня Константин Иванович.

Вопрос старшего тренера мной был воспринят как скрытый призыв о помощи, поэтому я быстро прошёл к доске, где были расставлены магнитный фишки и сказал:

— Нужно убрать с поля Борисенкова и Корешкова и выпустить вместо них Калашникова и Черенкова. — Я передвинул фишки из расстановки 4−4–2 в новое построение 4−1-4–1. — Калашников занимает на поле позицию единственного форварда. Ярцев перемещается на место правого полузащитника. А в центре мы получаем двух атакующих полузащитников — Гаврилова и Черенкова. Далее за счёт насыщения центра поля, где у нас образуется пять игроков, мы вгрызаемся в мяч, и забираем контроль себе. И первые пять, возможно, десять минут второго тайма боремся исключительно за контроль. Затем используя выдвинутого нападающего Калашникова как «столба», от которого требуется мяч принять, прикрыть его корпусом и отдать в свободную зону, к воротам горняков начинать поочерёдно врываться с флангов — Шавло и Ярцев, а по центру Гаврилов и Черенков. Я думаю такой игрой вырвать ничью можно, тем более «Шахтёр» к нашим перестроениям будет не готов.

Мой спич был встречен гробовым молчанием, лишь «Дед», то есть Николай Старостин спросил Бескова:

— Что считаешь Костя?

— Галиматья! — Коротко выразился Константин Иванович.

— А то, что сейчас на поле происходит — это не галиматья? — Тут же вспылил я. — Гаврилов не знает, кому пас отдать — это не галиматья? У нас один полуживой левый фланг — это тоже