И тогда, и сейчас этот список жизненных целей неполон. Но для меня его было достаточно, чтобы определиться с ключевыми обязательствами и пристрастиями, которые помогут мне сделать собственную жизнь значимой. Я был игроком первой половины матча и уже видел, как сложится вторая.

Она подкралась незаметно, словно вор в ночи или вероломный злоумышленник, нарушающий покой чужого дома и собирающийся поживиться плодами чужих трудов – счастьем, деньгами, достижениями, энергией. «Паника от успеха» переступила порог моего дома, когда мне было сорок четыре года. Она подорвала мою преданность искусству заключать сделки и свела на нет трепет, испытываемый всякий раз, когда сотрудничество приносило свои плоды.

К тому времени темпы роста телеиндустрии превзошли наши самые смелые прогнозы. Это позволило мне не только добиться поставленных целей в области личного благосостояния, но и оставить их далеко позади. У меня был большой дом, автомобиль «Ягуар», я мог отправиться в любую точку мира. Я достиг всего, чего хотел, или планировал достичь в ближайшем будущем. Паника от успеха в этом моем сценарии была совершенно не предусмотрена. Помню, как читал книгу о штурме западного склона горы Эверест. Потратив миллионы долларов и пережив потерю своих товарищей, двое участников экспедиции наконец добрались до вершины, получив возможность увидеть мир с самой высокой его точки. На пути к своей цели они преодолели серьезные препятствия, – и все же, добравшись до вершины, не почувствовали ни душевного подъема, ни радости. Спустя несколько минут один из них стал переживать о том, как спуститься на другую сторону гряды, прежде чем ветер сдует их с гребня.

Когда же в жизнь ворвалась паника от успеха, передо мной вновь встали вопросы, решение которых я постоянно откладывал. Чтобы сделать шаг вперед в любом направлении, нужно было учесть множество критически важных факторов.

• Стоит ли мне передвинуть финишную прямую вперед, чтобы продолжить гонку, и замерить время, необходимое для прохождения каждого этапа?

• Или стоит раскрыться навстречу новым возможностям?

• Быть может, я переживаю конструктивный кризис среднего возраста?

• Что ждет меня после успеха?

Именно на эти непростые вопросы мне предстояло ответить – а все из-за моей излишней привязанности к бизнесу и осознания собственных лидерских и предпринимательских способностей. Деловая арена стала для меня той самой площадкой, где я каждый день испытывал на прочность свою профпригодность и накопленные знания, сценой для демонстрации талантов и ума. В этой среде я чувствовал себя комфортно – не только потому что она была знакомой, но и потому что сам этот мир был готов к тому, что я буду требовательным к нему, а не любящим и понимающим.

Как и в большинстве принимаемых в жизни решений, речь шла не о выборе между черным и белым, самоугождением и самоотречением, лидерством и умением подчиняться. Необходимо было найти золотую середину, равновесие между двумя крайностями.

Я боялся, что стану зависимым от успеха, как от наркотика. Граница между успешностью и значимостью весьма тонка и опасна. Можно ли добиться признания и не стать его пленником? Сделать так, чтобы успех работал на вас, а не вы на него? Градус напряжения здесь не меньше, чем в сцене «Рокового влечения», где Майкл Дуглас сидит напротив Гленн Клоуз, изнемогая от желания и зная, что его жена собирается уехать на выходные. Он стоит на границе между управлением своим желанием и поступком, который сделает его пленником этого желания. Он решил стать пленником, и я знал, что пришла пора и мне сделать свой выбор.

Майк Ками – консультант по стратегическому планированию. Он настоящий гений, требовательный и обладающий великолепной интуицией. Отсекая ненужное позерство и притворство, он сразу переходит к самой сути. Сейчас Ками занимает должность консультанта высшего звена в Американской ассоциации управления, а когда-то был директором по стратегическому планированию компании IBM, обеспечив ей несколько лет стремительного роста. Затем его переманила компания Xerox, где за семизначное вознаграждение он занимается тем, в чем отлично разбирается. Его анализы всегда объективны и независимы, он безжалостен к стереотипам и предрассудкам. Майк Ками не верит в Бога, но я твердо убежден: именно Бог послал мне его.

За годы ведения бизнеса я привык планировать и составлять стратегии компании. Планы служили дорожными знаками, по которым моя команда могла понять, насколько эффективно мы реализуем собственные задумки и мечты. Разработка их давалась нам легко, а исполнение почти всегда было захватывающим.

Но на этот раз все было совершенно по-другому. Теперь мне нужен был стратегический план собственной жизни. Поэтому я мысленно разложил перед собой смешанные в кучу мечты и желания, сильные и слабые стороны, проявления веры, начатые и недоделанные проекты, то, что нужно было сделать и что – оставить. Это была какофония, напоминающая ту, что можно услышать перед концертом, когда музыканты настраиваются на нужный лад. Что делать? Как мне принести обществу наибольшую пользу? Куда вложить таланты, время и то ценное, что есть во мне? Какое ключевое убеждение определяет меня как личность? Кто я? Где я? Куда направляюсь? Как мне попасть туда? Внезапно в этот водоворот из сомнений и вопросов ворвался Майк Ками и спросил: «Что у тебя в шкатулке?» В ответ на мою просьбу объяснить, что он имеет в виду, Майк рассказал о своем опыте работы с руководством «Кока-Колы», когда они разрабатывали план по внедрению на рынок нового продукта – New Coke. По словам лидеров компании, главным элементом успеха был «великолепный вкус». Они провели многочисленные исследования, нашли новую формулу, делавшую новый напиток вкуснее оригинальной колы, и представили рынку New Coke. Презентация обернулась величайшим провалом в истории маркетинга. Тогда они вновь обратились к Майку с просьбой о повторной сессии по планированию. «Должно быть, вы положили в воображаемую шкатулку не то слово, – просто сказал Майк. – Давайте попробуем снова».

И вот, спустя несколько часов они нашли новый слоган: «американская традиция». Руководство компании признало, что выводить традиционную колу с рынка было самым настоящим оскорблением – как если бы мамам запретили печь яблочный пирог. Определение правильного слова, ставшего основой их ключевой миссии, позволило компании вновь завести двигатель, временно вышедший из строя.

Я признался Майку, что в своем поиске правильного слова абсолютно открыт свежим идеям. Я сказал, что всерьез намерен перенаправить хотя бы часть энергии из бизнеса в некое пока не оформившееся измерение «служения». Пожалуй, я говорил это и самому себе. Ками поймал меня на слове. Он заявил, что мы не сможем составить четкий план моей жизни до тех пор, пока я не определю главную движущую силу моей деятельности. «Я слушаю тебя уже пару часов, – сказал он, – и хочу спросить: что у тебя в шкатулке? Думаю, это либо деньги, либо Бог. От того, что ты выберешь, зависит какую стратегию планирования я тебе предложу. Если же ты не можешь определиться, то так и будешь разрываться между этими двумя крайностями и в конце концов запутаешься». Никто никогда не задавал мне столь важного вопроса с такой прямотой. Спустя несколько минут (показавшихся мне часами) я ответил: «Что ж, если нужно выбирать, то пусть будет Бог». Раскрыться навстречу переменам и неизведанному было самым настоящим вызовом.