На другом конце провода ответили, и Линн переключилась на разговор.

Брайан тем временем прошелся по квартире, отметив, что здесь есть еще кухня, ванная и спальня. Его взгляд задержался на двуспальной кровати, и в голове снова прозвучали слова Линн: «Брак — это слишком серьезно, чтобы превращать его в коммерческую сделку». О, она так не считала, когда отдалась мне на супружеском ложе, подумал он зло.

Вернувшись в гостиную, Брайан посмотрел на жену и заметил, что на безымянном пальце нет обручального кольца, когда-то надетого им.

Положив трубку, Линн улыбнулась мужу.

— Брайан, они нашли мой дипломат, — сообщила она радостно.

— Какое облегчение! — съехидничал он.

— А разве нет? — спросила она недоуменно и секунду спустя продолжила: — Ресторан закрывается в полночь, а я сказала, что заберу дипломат сегодня.

Брайан посмотрел на часы.

— Я смогу сделать это вместо тебя.

— Сможешь? — Она подняла на него благодарный взгляд. — Если бы не ты, мне пришлось бы ехать на другой конец города!

— Никаких проблем, — кивнул Брайан. — Мне бы только чашечку кофе и один телефонный звонок в качестве оплаты за услуги. Я все еще не забронировал номер в отеле.

— Кофе сейчас будет готов, — сказала Линн, снимая пальто и проходя в современно обставленную кухню. — Телефон в твоем распоряжении.

Вскоре она уже внесла в комнату поднос с дымящимся кофе и поставила его на низкий столик около дивана. Брайан как раз закончил разговор и положил трубку.

— Ты нашел отель?

— Да, тот же самый, где останавливался в прошлый раз.

Был ли он один, когда приезжал в Бирмингем полгода назад? Или брал с собой Голди? Конечно, брал, раз она его секретарша. Брайан не может обойтись без развлечений даже во время деловой поездки.

Линн с трудом заставила себя не думать об этом.

— А на улице настоящий потоп, — заметила она, взглянув на темное окно. — Нам повезло: мы успели до дождя.

— Да, — произнес он, подходя к окну и глядя на улицу. — Будем надеяться, что он скоро пройдет.

— Будем надеяться, — повторила Линн и встала около мужа.

Брайан посмотрел на нее внимательно, и в его глазах зажегся лукавый огонек.

— Жаль. А то мы могли бы сидеть у камина и предаваться воспоминаниям о старых добрых временах.

— Какие времена ты называешь добрыми? — Она старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно.

— Да брось, Линн, — подмигнул он ей. — У нас с тобой позади немало чудесного, ты не могла это забыть.

Линн смотрела в его темные, как омут, глаза и чувствовала, что тонет. Казалось, прошла вечность, прежде чем она отвела зачарованный взгляд и отвернулась, пытаясь сдержать непрошеные слезы.

Брайан нежно взял в ладони ее лицо, заставляя смотреть на себя. Затем очень медленно, почти не дотрагиваясь, провел рукой по изящной шее.

Линн почувствовала, что от его пальцев по телу разливаются горячие ручейки. Она замерла, боясь неосторожным движением разрушить волшебство. Муж был так близко, что Линн ощущала тепло его дыхания, ноздри щекотал знакомый запах туалетной воды.

Брайан смотрел на замершую женщину, и ему хотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать. Она казалась такой беззащитной и хрупкой, словно сделанной и прозрачного хрусталя. Он вглядывался в каждую черточку знакомого и в то же время незнакомого лица, словно хотел навсегда сохранить его в памяти.

Затем его взгляд опустился до ямочки на шее, которую он когда-то любил целовать, скользнул ниже, остановился на небольшой груди. Ему захотелось соблазнить ее — эта идея преследовала его уже много месяцев, с того момента, как Линн уехала. Будет неплохо овладеть ею еще раз и увидеть ее глаза, потемневшие от страсти. А потом уйти прочь, ни разу не оглянувшись, как когда-то поступила она сама.

Это будет расплатой за разорванную без предупреждения «сделку».

Он заглянул в ее глаза, огромные на бледном лице, и придвинулся ближе.

— Брайан, не надо, — прошептала Линн. Это был не решительный отказ, а еле слышная мольба.

От этой беспомощности у него защемило сердце. Нахмурившись, Брайан убрал руки и отошел.

— Наверное, ты права. — Он криво улыбнулся одними губами. — Не стоит ворошить прошлое.

Она не ответила.

— Скажи, у тебя есть друг? — Эту фразу он смог произнести только добродушно-насмешливым тоном.

— Не думаю, что это тебя касается. — Линн пыталась заставить себя забыть о том, что испытала мгновение назад. Забыть о том, что ей нужен только этот мужчина, нужен как воздух, как солнечный свет.

— Мне просто любопытно.

— Это тебя не касается, — повторила она и решительно вздернула подбородок. Как он посмел явиться к ней с документами о разводе и с недвусмысленной улыбкой начать говорить о прошлом? — Да будет тебе известно, Брайан, что если вы намериваешься поразвлечься как в «старые добрые времена», то тебя ждет разочарование. Я не стану спать с тобой, даже если ты останешься единственным мужчиной на свете.

Он улыбнулся.

— И это я слышу от женщины, умолявшей меня жениться на ней всего каких-то восемнадцать месяцев назад!

Насмешка окончательно вывела Линн из себя.

— Я не умоляла тебя на мне жениться!

— Разве? Наверное, это была какая-то другая черноволосая красавица.

— Я предлагала деловое соглашение.

— Ах да, чудесную сделку, которую ты раскритиковала сегодня за ужином… Итак, имеются ли у тебя коммерческие планы в отношении кого-либо другого? Так теперь это следует называть?

— Нет! Но я встречаюсь с одним человеком. И он совершенно особенный! — почти закричала Линн.

— Очень рад за тебя. — В противоположность ей Брайан был совершенно спокоен. — Надеюсь, ты будешь счастлива, Линн. Все, чего я хочу, это чтобы ты была счастлива.

«И именно поэтому ты развлекался со своей секретаршей у меня за спиной?» — хотелось ей спросить. Но Линн сдержалась — ни за что на свете нельзя показать, что ее волнует личная жизнь этого человека.

Снова повисла напряженная тишина.

— Тебе лучше уйти, — произнесла наконец Линн тихо, но твердо.

Брайан кивнул.

— Я привезу дипломат тебе в офис завтра утром. Тебе это подойдет?

— Идеально.

Линн проводила мужа до двери. Сейчас она еще больше жалела, что не сдержалась. Какой смысл было придумывать какого-то другого человека, раз Брайан даже не поинтересовался, кто он. От нее он хочет только развода, и больше ничего.

Все дело в гордыне, думала Линн. Именно из-за нее она не раскрыла Брайану истинной причины своего желания выйти за него замуж. Из-за нее же не сказала, почему потом ушла от него. Гордыня — это то чувство, которое Линн никогда не могла в себе побороть. И теперь ей не хотелось, чтобы Брайан знал, что его место — в ее сердце и в ее постели — по-прежнему никем не занято.