— Тогда заходи. У меня тут без церемоний.

Действительно — какие уж тут церемонии. Каруэзер был добротным английским фермерским домом. Чтобы такой дом стал уютным, в нем должен гореть очаг, слышаться гомон ребятишек. Этот же был просторный и холодный, как склеп, мебели не хватало, и звуки шагов гулко отдавались от пустых стен. Братья зашли в кухню, где от плиты шло хоть какое-то тепло. Эндрю занялся чаем, пока Ник разглядывал настенный календарь — чистый, без единой записи.

— Как только Ирен сообщила, что организует для меня праздничный ужин в Тренноре, я понял: юбилей стал прикрытием для семейного совета, — наполняя чайник, бросил через плечо Эндрю. — Потому и не удивился твоему приезду. Она твердо решила вытащить тебя сюда. Вопрос был только в том, согласишься ли ты.

— Как видишь, согласился.

Ник сел за стол. Перед ним оказался развернутый выпуск «Вестерн морнинг ньюс». Он сложил газету и увидел под ней подробную топографическую карту Бодмин-Мура. Тоже развернутую. Кто-то — по-видимому, сам Эндрю — нанес на нее беспорядочные отметки в виде ярких красных крестиков. Около полудюжины таких отметок столпилось вокруг Блислэнда, у южного края торфяных болот. Остальные разбежались по всей карте.

— Что замышляешь?

— В смысле? — неожиданно агрессивно переспросил Эндрю, отходя от раковины.

— Крестики. — Ник успокаивающе улыбнулся. — На карте.

— А, это… — Эндрю шумно вздохнул, нашел пару кружек и брякнул их на стол возле карты. — Да. Можно сказать, что замышляю. Уже год отмечаю, где их видели.

— Кого?

— Гигантских кошек[6].

— Ты в это веришь?

— Они бродят поблизости. Если б ты видел, что они сделали с одной из моих овец, ты бы тоже не сомневался.

— Я думал, это всего лишь… местная легенда.

Ник всегда считал, что закоренелый материалист Эндрю думает точно так же.

— Я верю своим глазам.

— Ты видел гигантскую кошку?

— И не одну. Или одну, но несколько раз. Причем последний раз совсем близко. — Он показал на отметку прямо возле Каруэзера. — Похожа на пантеру. Огромная, изящная и черная как смоль. Появилась прямо передо мной на том конце поля. В сумерках. Они, конечно, ночные животные.

— В сумерках нетрудно и ошибиться.

— Можешь не верить, — презрительно усмехнулся Эндрю. — Мне все равно. Я решил доказать, что они существуют, и докажу. Всем.

— Каким образом?

— Инфракрасная фотография. Я собираюсь подловить кошек с помощью специальной видеокамеры для ночной съемки. Рано или поздно хоть одну да сниму.

— А пока у тебя доказательств нет?

— Пока нет.

Эндрю разлил по кружкам чай и сел за стол напротив Ника.

— В любом случае ты здесь не для того, чтобы обсуждать гигантских кошек. Жирных — дело другое. Похоже, одну мы поймали за хвост.

— Это ты о Тантрисе?

— Ты знаешь о его предложении?

— Я только что из Сент-Неота, встречался с Элспет Хартли. Она посвятила меня в подробности.

— Настырная дамочка.

— Я удивляюсь, почему отец не захотел участвовать в работах лично. Это же как раз по его части! Спрятанное сокровище. Древняя тайна. Самое то для человека, который всю жизнь раскрывал загадки прошлого.

— Так скажи ему об этом, Ник. Вдруг он задумается.

— Может, и скажу.

— Обо мне не беспокойся. Мне совсем не нужна эта шумиха с днем рождения. Я буду только рад, если ты переключишь внимание всех на что-то другое.

— Ты ведь сильно заинтересован в предложении Тантриса, Эндрю? Во всяком случае, так сказала Ирен, но…

— Ты решил переспросить у меня лично. Разумеется, заинтересован. — Эндрю откинулся на спинку стула и посмотрел во двор. — А как же еще? С каждым годом ферма приносит все меньше и меньше денег. Какой смысл выбиваться из сил, если ее все равно никто не унаследует?

— Том не увлекается сельским хозяйством?

Сын Эндрю никогда не пылал энтузиазмом по поводу фермерства, однако Ник все равно спросил — из вежливости.

— Я понятия не имею, чем он увлекается. С Рождества о нем не слышал. Да и тогда он только пустую открытку с подписью прислал. Ни слова отцу не черкнул.

— Он все еще в Эдинбурге?

— Судя по почтовой марке, да. Их курс выпустили в прошлом году. Меня даже на церемонию не пригласили. А Кейт наверняка была. И этот ее… Моусон.

Похоже, прошедшие годы не смягчили ненависть Эндрю к бывшей жене и ее второму мужу.

— Слушай, Ник, я считаю, что мы, если постараемся, сможем вытрясти из Тантриса раза в полтора больше, чем он сейчас предлагает. Раскошелится как миленький. Надо быть идиотами, чтобы упустить такую удачу. Разумеется, мы согласились. Ирен не хочет закончить свои дни хозяйкой пивной, а Анне обрыдло выносить судна за старичками. Мне тоже нужны деньги, Бог видит, как они мне нужны. И Бэзилу. Да и ты, могу спорить, не откажешься от своей доли. Отец должен понять, как много поставлено на кон.

— Да, но что получит он сам?

— Уверенность в том, что ему не надо больше за нас волноваться. — Эндрю попытался выдавить улыбку. — Разве мало?

Перед отъездом Ника братья договорились, что завтра вечером, в Тренноре, ни слова ни скажут о сегодняшней встрече. Ник и вправду пожалел, что заехал в Каруэзер. Без Кейт, без Тома там царила пустота, причем присутствие Эндрю ее только подчеркивало. Призванием брата с детства было фермерство. Ни о чем другом он и думать не желал. Но сейчас, похоже, Эндрю устал от собственного призвания. Может быть, именно предложение Тантриса помогло ему осознать горькую правду. Если так, то лучше не думать о том, что случится, если отец это предложение не примет.

По шоссе А30 Ник проехал Бодмин-Мур и повернул на юг, через Кэллингтон в Солташ. Он выбрал этот путь, несмотря на крюк, который пришлось сделать, а может, и специально ради крюка.