— Ты имеешь в виду, что взглянуть им в лицо должен папа.

— Мы нашли ему прекрасное место в Тэвистоке. Анна говорит, просто идеальный вариант. Гортон-Лодж.

Анна работала старшей медсестрой дома престарелых в Плимуте и, без сомнения, могла судить о подобных вещах профессионально. И все-таки Ник не мог понять, к чему такая спешка, и невольно почувствовал всплеск жалости к отцу.

— Завтра вечером Анна сама тебе все расскажет. Она просила, чтобы ты заскочил к ужину. Я серьезно, Ник: в Гортон-Лодже просто чудесно. Ничего лучшего за деньги не купишь.

— И все-таки… — Ник осекся. При слове «деньги» ему в голову пришла очень простая мысль. Кто станет платить за Гортон-Лодж? Наследство дедушки Палеолога, к сожалению, не дожило до третьего поколения. А отец без конца повторял, что зарплата ученого, на которую к тому же приходится кормить пятерых отпрысков, не позволит ему скопить хоть что-то на старость. Никому из детей, в свою очередь, не удалось заработать хоть мало-мальски приличного капитала. Единственным источником средств мог бы стать сам Треннор. Но ведь это родовое гнездо… Почему братья и сестры так стремятся переселить отца в комфортабельный дом престарелых? Похвально, конечно, но на них не похоже.

— Хочешь продать дом, Ирен?

— Разумеется.

— А если отец проживет еще десяток лет, а то и больше? Даже если пять…

— Не важно.

— Как не важно? Тогда продажа окажется совершенно бессмысленной. Сколько стоит Треннор? Тысяч триста. Триста пятьдесят от силы.

— Средние цифры именно таковы, не спорю.

— А какие еще цифры мы можем рассматривать?

— Более интересные. Кое-кто предложил отцу полмиллиона.

Ник в изумлении уставился на сестру:

— Полмиллиона?!

— Именно. Пятьсот тысяч фунтов. Наличными.

— Но… отец ведь не выставлял дом на продажу.

— Отсюда и доплата.

— Ничего себе доплата.

— Деньги уже лежат на промежуточном счете у Бэскомба.

Бэскомбом звали семейного адвоката Палеологов. До него адвокатом семьи был отец нынешнего Бэскомба, а еще раньше — дед. Похоже, таинственный покупатель и впрямь настроен серьезно.

— И кто он, этот «кое-кто»?

— Незнакомец по имени Тантрис. Я о нем ничего не знаю. Какой-то иностранец. Действует через посредницу.

— А зачем ему наш дом?

— А тебе не все равно?

— Может, и нет. И что, кстати, говорит отец?

— Он говорит: «Ни в коем случае».

— Тогда о чем разговор?

— О том, что мы должны его переубедить. Выступить единым фронтом.

— И поэтому ты меня вызвала?

— Почему же только поэтому? — Ирен посмотрела на Ника укоризненно, словно обидевшись на его предположение. — Я решила, что ты имеешь право знать. И разделить с нами прибыль. Или потерять ее, если мы отшвырнем деньги мистера Тантриса.

— Их отшвырнем не мы, а отец. Да и прибыль сомнительная. Предположим, она позволит ему подольше протянуть в Гортон-Лодже. А потом…

— За отца заплатит мистер Тантрис.

Второй раз за вечер Ник в изумлении вытаращился на сестру:

— Что?!

— Мистер Тантрис. Он предлагает что-то вроде попечительства. Бэскомб говорит — все чисто.

— А зачем это самому Тантрису?

— Хочет уговорить нас на сделку.

— Но…

— И подавить наши возражения, конечно. Хитрый план, чтобы склонить нас на свою сторону. Я не обольщаюсь насчет его мотивов.

— А что у него за мотивы? Для чего ему так нужен Треннор?

— Как я уже сказала, не все ли нам равно? — пожала плечами Ирен.

Что-то она темнит. Ник через стол подался к сестре:

— И все-таки? Ты знаешь зачем?

Несколько секунд Ирен молча курила. Потом сказала:

— Да. Мы все знаем.

— Кроме меня.

— Точно.

— Ну и?.. — Ник даже не пытался скрыть раздражение от того, что приходится торопить сестру.

— Это несколько… необычно.

— Уже догадался.

— Даже удивительно.

— Так удиви меня поскорей.

— Будет лучше, — Ирен мягко улыбнулась брату, — если тебя удивлю не я, а кое-кто, гораздо лучше владеющий вопросом.

— Неужели? И кто же это?

— Мисс Хартли, помощница мистера Тантриса, хочет встретиться с тобой, чтобы обрисовать ситуацию. Она настаивает, что ты должен узнать обо всем именно от нее, и я с ней согласна. Вот кто ответит на все твои вопросы.

— Настаивает? Значит, она меня знает?

— Мисс Хартли знает не тебя, а о тебе. Я дала ей понять, что твои интересы надо рассматривать наравне с интересами остальных членов семьи. И она рада сделать все от нее зависящее.

— Как мило с ее стороны!

— Сарказм, — улыбнулась Ирен, — хороший знак.

— Знак чего?

— Возвращения к миру людей.

Ирен смотрела на Ника с сестринской любовью, которую он никогда не мог ни принять, ни отвергнуть.

— Когда я должен встретиться с мисс Хартли?

— Завтра в полдень.

— Здесь?

— Нет. В церкви Сент-Неот.

— Сент-Неот?!

— На полдороге между Лискердом и Бодмином.

— Бога ради, Ирен, я знаю, где это. Только не понимаю, зачем мне ехать в такую даль, чтобы встречаться с какой-то Хартли.

— Сейчас не понимаешь. А приедешь туда — поймешь.

— С какой стати?

— Мисс Хартли все объяснит. — Ирен осушила стакан. — И потому теперь я желаю тебе спокойной ночи.

Ник с детства знал, что если Ирен решила о чем-то умолчать, из нее ничего не вытянешь. Он даже гордился, что сумел устоять перед искушением. Впрочем, одну ошибку, последствия которой сказались только утром, он все-таки сделал: перебрал накануне, да так, как давно себе не позволял. Второй стакан виски, выпитый, уже когда Ирен пошла спать, при каждом движении отдавался звоном в голове.

Из-за этого привычная субботняя пробежка оказалась неприятной, даже мучительной. Хорошо хоть погода была на стороне Ника — холодный воздух приятно освежал. Он двинулся на юг, мимо Солташской школы, вдоль железнодорожных путей. Немного пришел в себя только на набережной, глядя на лебедей и чаек, на стройные стаи диких гусей над Плимутом. Однако головная боль не утихла — наоборот, разыгралась еще сильнее. Правда, к этому времени Ник уже смирился и даже свыкся с ней.