Дронго проспал до вечера, закрыв шторы на окнах и повесив надвери табличку с просьбой не беспокоить его. Проснулся он только к семи часам,но еще сорок минут лежал с открытыми глазами, глядя на задернутую занавеску наокне и то включая, то выключая светильник в изголовье кровати. Хотя сюда идоносились кое-какие звуки с улицы, находящейся с другой стороны здания, вномере было довольно тихо. Дронго подумал, что нужно подняться и еще раз встатьпод горячую воду, чтобы окончательно проснуться. Будучи южанином, он не жаловалхолодный душ, не любил купаться в прохладной морской воде и гораздо лучшепереносил любую жару, чем холод. Выключив в очередной раз свет, он в полнойтемноте поднялся, нашел босыми ногами тапочки и прошел в ванную комнату. Подороге Дронго на ощупь зажег небольшую настольную лампу на тумбочке у стены.

В ванной, стоя под обжигающими струями, он задумался.

«Что со мной происходит? Мне уже сорок четыре года. Кажется,кризис среднего возраста должен давно пройти. Или сейчас его характерный пик?»

Сорок четыре года представлялись Дронго неким магическимчислом. Именно в этом возрасте умер столь горячо любимый им Чехов. На портретахи рисунках писатель выглядел уставшим стариком. А умер таким молодым! Он,возможно, даже и не подозревал о кризисе среднего возраста. Для него это былпредельный срок, отпущенный ему в этом мире. И умер Антон Павлович как-тонеобычно. Попросил шампанского, выпил, сказал, что умирает, и умер. Как будтоустроил из собственной смерти небольшую пьесу в типично чеховском стиле, откудаи появился весь мировой экзистенциализм. На сорок четвертом году ушел из жизнии великий французский писатель Ги де Мопассан, оставивший в наследствочеловечеству удивительные этюды нравов французской жизни времен Второй империии Третьей республики.

«Почему мне так тяжело? — продолжал размышлять Дронго. — Илимне неприятно думать о предстоящей работе?» Да нет, работа как работа. Немногоопасная, как обычно. Но это издержки профессии. Шансы, что его решат убрать, неочень велики. Все-таки в Интерполе знают, зачем он прилетел в Лиссабон, — непросто развлекаться. И ведь так уже было. Словно повторяется дурной сон…

Тогда его тоже просили принять участие в одном проекте —«Экспресс-2000». Прошло три года. А кажется, что это было давным- давно, еще впрошлом веке. Невероятное путешествие через всю Европу, таинственные убийства,два месяца напряженных поисков загадочного преступника… И все же он вычислилубийцу. А куда полетел потом? Семнадцатого июля он вылетел из Берлина черезФранкфурт домой. Но уже через несколько дней был в Монте-Карло. Кажется, тогдаон вызвал туда Джил с сыном, и они все вместе уехали из Монако в Италию. Подороге в Геную, помнится, сложилась забавная ситуация, когда вагоны первогокласса заполнили горластые американцы, очевидно из туристической группы. Навсех мест явно не хватало, и многие устроились прямо на полу. Было смешно итесно. Они с Джил весело смотрели друг на друга и все время смеялись.

Да, три года назад он совершил путешествие из Лиссабона вМоскву и обратно в Берлин чуть ли не через все европейские столицы. Интересно,что произошло потом с участниками того путешествия? О некоторых он читал вгазетах, узнавал из сводок европейских новостей… Но тогда было неизмеримолегче. На то, чтобы вычислить возможного убийцу, у него было два неполныхмесяца. Сейчас нужно сделать почти то же самое за три дня. В Лиссабон ожидаетсяприезд более чем ста тридцати делегатов из разных стран. Среди них долженнаходиться и «Сервал». Если учесть, что более половины участников конгресса —люди того же возраста, что и Кахаров, то вычислить нужного будет очень сложно.Почти невозможно.

«А если учесть, что среди делегатов будет и этот «Пьеро»… —Дронго грустно усмехнулся про себя, — он ведь, черт бы его побрал, будет смотретьна меня своими грустными главами и ждать сигнала. Любопытно, как он себяповедет, если я этого сигнала ему не дам?» — Дронго не додумал эту мысль ивернулся к анализу задания. Ему предстояло очень внимательно приглядеться ковсем участникам конгресса. Кахаров должен сделать одну небольшую ошибку — нигдене появляться в одиночку. Рядом с ним должны быть люди — один, двое, трое. Вобщем, подстраховывающие его помощники. И еще важный момент: даже если Кахароврешился на пластическую операцию, чтобы полностью изменить внешность, ему всеравно вряд ли удастся выдать себя за достаточно молодого человека. «Сервалу»шестьдесят четыре года. Значит, нужно искать среди белых мужчин в диапазоне отсорока пяти до восьмидесяти лет.

«Надеюсь, он не станет перекрашиваться в негра, — думалДронго, выходя из ванной и вытираясь большим банным полотенцем. — Хотя МайклДжексон, кажется, сумел поменять пигментацию своей кожи. Но одно делоэксцентричный миллионер из шоу-бизнеса, а другое — такой солидный человек, какКахаров. Над ним же начнут смеяться. А это самое худшее, что может случиться спрофессионалом. Террорист, не вызывающий уважения у своих богатых заказчиков,неизбежно теряет заказы и, как правило, средства к существованию. Ведь ничегодругого он делать не умеет. И ничему другому в своем возрасте уже не научится».

Одевшись, Дронго взял папку с материалами, выданную ему, какучастнику конгресса, и начал изучать состав делегатов. По именам понятьчто-либо было трудно. Не указывался даже год рождения того или иного делегата.Что уж говорить о внешности… Нет, эти материалы ничего не могли ему дать.Дронго нахмурился и достал свой ноутбук. Нужно будет войти в Интернет и болеедетально изучить личные данные участников. В наши дни во всех пятизвездочныхотелях уже стало традицией, что здесь можно прямо из своего номера подключитьсяк Интернету. Список гостей, появившийся на экране его компьютера, содержалболее развернутые сведения. Дронго принялся проверять его, обращая внимание навсех мужчин старше сорока лет. Как и следовало ожидать, большую половинуучастников конгресса составляли мужчины. Семьдесят  шесть из ста тридцати двух.Из них пятьдесят восемь человек были в возрасте от сорока лет и старше.Несколько человек Дронго исключил сразу — ученых с мировым имением, министровевропейских правительств, двух лауреатов Нобелевской премии и высшихруководителей ВОЗ, которые были известны всем собравшимся на встречу. Конечно,«Сервал» мог, приняв с помощью грима или пластической операции облик кого-то изевропейских светил, оказаться в числе известных людей. Но в этом случае рискдля него был слишком велик. Многие прибывшие в Лиссабон были давно знакомымежду собой, знали семьи своих друзей, бывали друг у друга в гостях. В этойситуации подставиться было легче легкого. Кроме того, нужно достаточно хорошовладеть тематикой предстоящего конгресса, посвященного борьбе с атипичнойпневмонией. А это предполагает не поверхностные сведения для поддержания общейбеседы, а глубокие познания человека, который намеревался выступать здесь сдокладом.

Таким образом, из пятидесяти восьми человек осталось толькотридцать шесть делегатов из стран Азии, Африки и Латинской Америки. Был тут иприбывший из Аргентины врач, представлявший Доминику, — сорокадвухлетнийпрофессор Рауль Бельграно. Прочитав это имя, Дронго усмехнулся и вычеркнулБельграно из списка. Затем он удалил и свою фамилию, оставив только тридцатьчетыре кандидата, среди которых мог оказаться «Сервал».