Разговор закончился и Лориэль вышла из комнаты. Ее сын продолжал есть, радуя старую няньку, глядевшую за ним своими огромными глазами, но саму королеву начали терзать сомнения и страхи. Она не хотела, чтобы ее единственный сын вырос именно таким. Нет, это было бы самой большой ошибкой в ее жизни, если бы она не смогла воспрепятствовать этому. Но как сказать об этом Шахгару? Он будет вне себя от ярости, когда узнает о ее желании воспитать сына именно таким как она хотела Он уже не раз упрекал ее в этом, твердил, что она сделает из него «орчиху, которой останется лишь взять в руки черпак и встать у котелка», но ей почему-то казалось, что она сможет сделать все как надо, нужно лишь время, которого теперь у нее было предостаточно.

Следующие несколько часов она провела в тронном зале принимая у себя людей, пытавшихся вымолить у королевы определенные привилегии. Положение людей во все усиливавшемся орочьем королевстве становилось незавидным. Повсюду сновали отряды орков, многое что было обещано когда-то Шахгаром и Троем в одночасье рассыпалось как карточный домик. Король мертв, и с ним умерли и те договоренности. Так по крайней мере всегда отговаривался сам Шахгар, когда жена поднимала вопрос о своих подданных. Вскоре вернулся и он. Уставший, но довольный. На теле виднелись красные пятна, рукоять топора и громадное изогнутое лезвие оказались обагрены алой запекшейся кровью. Охота прошла удачно.

Орк прошел через весь тронный зал — пришедшие поговорить с королевой люди быстро расступились перед идущим грозным вождем и вскоре вовсе вышли за пределы помещения, оставив мужа и жену наедине друг с другом.

Он сел на свой трон, устало подпер рукой тяжелую челюсть и посмотрел на свою жену. Она стала для него какой чужой. Он больше не видел в ней ту, которая когда-то покорила его своим упорством и желанием жить вопреки всему. Что это?

Но вождь молчал, хотя сама женщина не могла не «слышать» этих размышлений. Слишком многое сходилось для нее именно в этом простом выводе. Орк разлюбил ее? Перестал видеть желание, переведя все свое внимание на ребенка и… на эту ведьму.

Лориэль отвернулась и так просидела почти все время, пока к орку не явился его маленький вездесущий лазутчик.

Гоблин верно служил своему хозяину все это время. Он был всегда там, где это было необходимо и видел все, что скрывалось от глаз простого человека. Подвернув свой плащ и закинув его за плечи, он преклонил свое колено у трона своего вождя, устремив свои два блестящих глаза прямо на Шахгара.

Тот поблагодарил его за службу и хотел было начать свой доклад, как вдруг остановился, незаметно кивнув в сторону женщины.

— Можешь говорить.

— Дурные вести, владыка, — начал быстро гоблин. — Женщина не соврала. Я смог прочитать договор Сатифы и теперь могу сказать, что каждое ее слово подкреплено королевской печатью обеих королей. Трой заключил торговую сделку с Сиддиком, однако с момента смерти короля поставки давно прекратились и теперь король требует либо оплаты, либо возврата денег.

Лориэль внимательно слушала гоблина. Шахгар приносил ей этот договор недавним вечером и каждое слово, начертанное на небольшом свитке, было ею уже давно изучено. Печать оказалась подлинной. Только Трой владел ею, и никто другой не мог поставить ее за него, а это значит, что Сатифа здесь только за одним — за долгами. И только боги могли знать на что она была готова, чтобы вернуть их.

— Что мы можем им предложить? — строго спросил вождь орков.

— Боюсь, что ничего, владыка. Королевский казначей сказал, что таких денег сейчас нет — все ушло на войну с… нами. Все до последней медной монеты.

Гоблин склонил голову и стал ждать реакции своего вождя. Дело приобретало мерзкий оттенок и все, что мог сейчас предложить орк послу с востока — это обещания. Но сколько он мог тянуть? Как долго женщина останется здесь, чтобы лично увидеть расчет по скопившимся долгам.

Шахгар повернул голову к жене и спросил ее мнения.

— Мне сложно сказать.

— И все? Это все, что ты можешь сейчас сказать? — голос орка стал резко меняться. Его тело буквально вздулось, а вены на висках были готовы лопнуть в любую секунду.

— А что я могу сказать? Ты король. Ты все хотел контролировать лично, вот и пробуй теперь разобраться с нахлынувшими делами.

— Не надо меня упрекать! — рыкнул Шахгар и руки его сжались в кулаки.

Лориэль машинально отклонилась назад, стараясь избежать готовившегося удара, но орк быстро остановился. Его глаза горели огнем и все в нем говорило лишь об одном.

Страх. Вот что сейчас чувствовала женщина, глядя на своего мужа.

Гоблин все еще стоял на своем месте. Ответ задержался, но вскоре маленький лазутчик получил что хотел. Вождь подозвал его, склонил громадное тело и наклонившись почти к самому уху что-то прошептал, после чего юркий слуга Шахгара быстро развернулся и убежал в сторону дверей. Лориэль так же встала и последовала за ним.

— Ты не можешь так просто взять и уйти! — кричал он вслед уходящей женщине. Не можешь, Лориэль! Я здесь главный!

Но она уже не видела его. До нее доносилось лишь грозное рычание взбесившегося орка, готового броситься за ней вдогонку и убить, разрубив своим еще покрытым кровью топором.

Она внимательно прислушивалась к шагам позади себя. Боялась, что именно сейчас ее слух поймает громоздкие шаги за своей спиной, но вскоре и утихли даже самые малейшие звуки. Лориэль завернула за угол, спряталась от посторонних глаз и… расплакалась. Столько всего произошло за последние несколько дней, что она просто не могла понять как такое вообще могло произойти. Возвращение домой не принесло ей ровным счетом ничего кроме слез и страха за свое будущее и будущее подраставшего ребенка. Что-то странное творилось внутри могучего орка. Он изменился прямо на ее глазах. Вместо мягкости и человечности, дикость и животное начало еще больше взяли власть над ним. Слезы текли по ее щекам. Глаза стали красными и через несколько минут кто-то из проходящих услышал ее плач, заглянув в темный угол опустевшего коридора. Это была одна из старух, прислуживавших в замке в качестве ее личной помощницы. Она села рядом с ней, обняла женщину и стала что-то шептать ей на ухо. Странные и неизвестные слова наполняли ее разум, приятным теплом растекавшиеся по всему ее телу от головы до самых ног. Ей вдруг сразу стало хорошо. Страхи мигом ушли, боль в ногах и во всем теле растворились будто их и не было вовсе.

Она подняла глаза и тут же успокоилась.

— Не волнуйся, дитя мое, все будет так как надо, — она говорила так мягко и так тихо, что никто кроме не мог услышать слов загадочной старухи.

Затем она встала, сказала, чтобы женщина зашла к ней вечером перед сном и быстро удалилась обратно по своим делам. Лориэль еще долго оставалась под впечатлением от случившегося, но так и не смогла понять, как все это произошло.

Вечером она осторожно, чувствуя какой-то неведомый страх перед пожилой женщиной, явилась к ней в маленькую комнатушку, выделенную для прислуги в замке и напоминавшую скорее монашескую келью, где едва могли разминуться два небольших человека. Старуха сидела за столом, перечитывала открытую книгу и, заметив вошедшую королеву, старавшуюся держаться при виде ее обезображенного, но все еще сохранившего человеческие черты лица, позвала ее к себе.