О-о, вот это была их большая жизненная ошибка. Шутки вразкончились! Скудин выхватил накидыш, выщелкнул лезвие и точным броском – «из-подюбки», дрейфом, всадил шесть дюймов стали нападающему в горло. В тайболеживём!..

«Такую мать…» Не дав мёртвому долететь до земли, он выдернулнож из раны (профессионально – не запачкавшись хлынувшей кровью), и рванул впогоню. Враг ушёл в отрыв метров на сорок, но Машу, слава те, Господи, достатьещё не успел. Уже на бегу Скудин подумал, что «холодного» надо бы обыскать дазапрятать куда подальше от случайных глаз… «Да ну к бесу – долежит до завтра итак…»

Тем временем тучи совсем опустились на землю, и в сполохахблизких молний Иван хорошо видел мощные, слегка покатые плечи, вытянутый черепс плотно прижатыми ушами, мосластые, ритмично двигающиеся руки… В точности каку… «Во дела!..» До него вдруг дошло, что трое нападавших были похожи, словно однояйцевыеблизнецы. Ну ни дать ни взять одна баба выродила…

«Такую мать!!! – Он резко прибавил ходу, сокращаяразрыв. – Врёшь, не уйдёшь…» Тело с яростной готовностью отозвалось напосыл. Работало как часы, щедро выплёскивало всё накопленное тренировками ипрежним боевым опытом… Скаля зубы, Иван наддал ещё… и за болотцем, там, гдетропка спускалась под гору, настиг-таки Машиного преследователя. Миндальничатьс ним он не стал. Выпрыгнул и ударил ребром ступни в спину. Всей силой, всейстремительной тяжестью летящего тела. Точно в позвоночник, на уровне почек. Ане трогай меня. И женщину мою не трогай. А то нехорошо будет!

Враг вскрикнул, споткнулся, метра полтора пробороздил землюрожей… «В тайболе живём!» Скудин опустил подошву на плоский затылок – тяжело, твердо,так, что череп треснул. Потом перевернул обмякшее тело на спину, присев накорточки, умело обшарил… ничего! Ни документов, ни оружия… ни даже карманов, вкоторых могло бы храниться одно и другое. Только мешковатые, странного покрояштаны да куртка из тонкого, непромокаемого материала.

Хмыкнув, Иван хотел было свалить труп в близкое болото: «неттела, нет и дела», но в это время полыхнула новая молния, и он увидел однумаленькую подробность. Такую, что сразу передумал топить убиенного, а в душевозник пакостный холодок: «Нет, приятель, наши тебя искать не станут…»

Зрачки у незнакомца были вертикальные, узкие, словно у кошкив солнечный полдень.

«Может, ты у нас снежный человек? – Преодолевнакатившее омерзение, Скудин коснулся гладкого черепа убитого. – Спричесоном под Котовского… Чушь. Ладно… Не скучай, завтра приду…» Утешалотолько то, что у этих странных ребят анатомия была вроде до некоторой степениправильная: дашь по яйцам – сгибаются, череп сплющишь – лежат… «А ты точномёртвый, приятель?..» Кудеяр оттащил тело в сторону и, не выпуская из рук ножа,вихрем понёсся дальше по тропке. А что, если там ожидала засада, и они Машку…

Он очень ярко представил её в лапах этих – со зрачками – ивздрогнул от ужаса, но слух ни о чём подозрительном ему не доносил, и в концеконцов он окликнул:

– Маша! Марьяна!..

Голос отчётливо дрогнул. Если они… если они её… зачем тогдавообще всё?!

– Я здесь, здесь… – Совершенно обессилевшая Машаотыскалась среди карликовых берёз. Она пряталась за огромным, наполовинувросшим в землю камнем и при виде Скудина бросилась ему на шею. –Ванечка!.. Ваня!..

Губы ее были солёными от пота и слез, тело под мокрымплатьем жалко дрожало.

– Ну всё, всё, заяц, не бойся. – Скудин продолжалозираться по сторонам. – Пошли домой…

Есть анекдот. Не из тех, которые рассказывают за столом, ужособенно в присутствии дам… но, как все подобные анекдоты, верно отразившиймногообразие жизни.

Так вот. Стареющий глава фирмы готовится уйти на покой ипередаёт все дела молодому преемнику. И завершает свои наставления следующимисловами: «…А если вдруг возжелаешь – вызови секретаршу, скажи, чтобы явилась сдокладом. Она в курсе, она поймёт и всё наилучшим образом сделает…» И вотбразды переданы, время идёт, молодой директор счастливо начальствует. Фирмаработает как часы, дела идут лучше не надо… и в конце концов новомуруководителю приходит мысль проверить последнее указание предшественника. Снекоторым замиранием сердца он звонит секретарше – и слышит в ответ: «В связи ссоставлением ежемесячного отчёта могу предоставить доклад либо устно, либозадним числом!»

Семён Петрович Хомяков молодым руководителем не был. Он былздоровяком средних лет. Увы, он уже лысел, увы, уже обзавёлся заметным брюшком…и отвислыми чуть ли не до плеч щеками. Отсюда и прозвище, естественно,негласное, – «Чип и Дейл». Официальное же его погоняло, прилипшее ещё современ лихой юности, было не в пример приличнее и звучало гордо – СемёнКарзубый-Рыжий. Теперь, правда, Семён Петрович не жаловал и его, предпочиталсчитаться господином Хомяковым… Всё проходит, зря, что ли, предупреждалантичный философ – в одну и ту же реку нельзя дважды пописать…

– Разрешите? – Дверь без стука открылась, иособенным шагом, от бедра, вошла красавица-секретарша Зинка. Прищурила в улыбкезелёные глаза. – Вызывали?

С фигурой тёлка, с ногами. И на сто процентов уверенная всвоей неотразимости.

Мерно тикал раритетный, но всё ещё очень точный стеннойхронометр «Генрих Мозер». Тихо, на грани слышимости, урчал кондиционер. Егоусилий было недостаточно, чтобы изгнать из кабинета тонкий запах духов, дивнооттенявший аромат чисто вымытого женского тела. Ещё мгновение – и СемёнуПетровичу привиделись лазурные волны, перистые головы пальм, ласковый,прогретый солнцем песочек…

Зазвонил телефон. Резко, беспощадно и прозаично.

Намечавшийся кайф обломала вторая секретарша, Люська. Навкус Семёна Петровича она была классическая грымза – полная, в очках и свечными, не выводимыми никаким «Клерасилом» прыщами на лбу. Плюс наклонностисинего чулка. Однако в голове у Люськи царил завидный порядок. Не девушка, акомпьютер. Живая база данных. Но зато и с сексуальной привлекательностью, как уноутбука.[7]

В общем, потаённый, эзотерический смысл анекдота о явке сдокладом состоял в том, что секретарш надо иметь двух. Одну – для работы.Другую…

– Простите, Семен Петрович, из больницы звонят. Дедушкаваш, говорят, скончался… вчера в двадцать два тридцать. Соединить?

Голос у Люськи, как и всё прочее, был редкостноневыразительный, блёклый. Семен Петрович ответствовал в тон:

– Нет, незачем. Просто вызови похоронного агента…Церемонию сама знаешь какую. Баксов за сто.

Люська действительно знала. За время болезни шефского дедушкиона успела постигнуть все тонкости их, с позволения сказать, родственныхотношений. Стоимость церемонии не удивила её – лечебница тоже ведь былаоткровенно не кремлёвская. Далеко не по возможностям внука… Девушка-компьютервежливо распрощалась с больничным служителем и открыла толстый телефонныйсправочник сразу на нужной странице.