– Что ж, мисс Каррик, – сказал доктор, – хочу вас обрадовать, ваше лечение идет успешно. Несмотря на то что нога все еще болит и есть отек, она должна в скором времени прийти в норму. Я настоятельно рекомендую отказаться от работы на период реабилитации, больше отдыхать, меньше ходить и ногу не нагружать.

– Спасибо доктор, я очень рада, что все не так плохо, как я думала. Все, что мне сейчас нужно, так это попасть домой.

– Ваше желание вполне понятно, – ответил врач, – однако сначала вам нужно показаться нашему физиотерапевту, он выдаст вам некоторые вспомогательные принадлежности для ходьбы. Напоследок хочу отметить, что вам очень повезло, что вы упали «в руки» такого человека, как шейх Закарии.

Доктор не мог скрыть повышенного любопытства к Дарси. Зафир тоже обратил на это внимание. Думал ли он, что эта изящная блондинка его возлюбленная? Он не знал наверняка, но мысли об этом тут же рассердили его.

– Вам не нужно провожать нас к физиотерапевту, доктор Кхан, – сказал поспешно шейх. – Медсестра может это сделать.

– Как вам будет угодно, ваше величество.

Доктор светился положительными эмоциями и улыбался, но от Зафира не ускользнула и тень опасения, промелькнувшая на лице врача. Он догадался, что человек не был уверен, доволен ли шейх его работой или нет. Несмотря на все его высочайшие квалификации, он бы ни при каких обстоятельствах не хотел терять работу у шейха.

– Я не знаю, почему ты решил, что мне нужно инвалидное кресло, Заф… ваше величество.

Дарси залилась краской. Присутствие Рашида, который предельно внимательно смотрел на нее, смущало Дарси, особенно когда ее посадили в кресло-каталку.

Рашид остановился вместе с ней у блестящей черной машины хозяина. Про себя Дарси клеймила Зафира за то, что он настоял на этом кресле, и теперь чувствовала себя не лучше, чем любой человек с ограниченными возможностями.

Кроме того, она теперь стеснялась называть Зафира по имени, ведь подразумевалось, что она его подчиненная.

Разочарование, которое она испытала в тот день, когда Зафир сказал ей, что не хочет иметь ничего общего с такой, как она, все еще сильно ранило ее. Это как посттравматический синдром; несмотря на то что человек выздоровел, ощущения остаются все те же, что и при ранении, та же боль, пусть и психосоматическая. Она призналась сама себе, что их отношения не вписываются в обычные рамки, они сложнее, запутаннее.

– Не так уж и сложно было бы обойтись костылями. – сказала Дарси.

Шейх нахмурился.

– И почему я не удивлен? Я не должен был забывать, какой упрямой ты можешь быть. Прекрати делать неловкие попытки справиться со всем сама, и я помогу тебе сесть в машину.

Внезапно он расстегнул ремни, которые удерживали ее в кресле, приказал Рашиду открыть дверь, а сам подхватил ее на руки, и через мгновение Дарси уже сидела в салоне. Шейх пристегнул ее ремнем безопасности, поправил ее больную ногу так, чтобы она комфортно лежала на специальном пуфике, а сам сел рядом. Рашид сел вперед к водителю, и они поехали.

В нос Дарси ударил экзотический запах агара, а сквозь одежды она почувствовала, как горячо тело Зафира. Закусив губу, она думала, интересно, измерял ли кто-нибудь частоту пульса женщины, когда любовь всей ее жизни находится в такой близости к ней.

Чтобы немного сбросить напряжение, она сказала:

– Тебе не нужно провожать меня до двери. Я сама могу справиться с помощью костылей.

Он медленно повернулся к ней.

– Угомонись, Дарси, и послушай меня. Как бы сильно ты ни старалась заверить меня, что сама справишься, я не приму никакие аргументы. Я должен сопроводить тебя домой и убедиться, что у тебя есть все, что нужно.

Теперь Дарси переживала еще больше. Шейх собирается увидеть сына, в первый раз за четыре года. Что он скажет? Что будет делать?

Сами такой впечатлительный и ранимый мальчик. Он может быть переполнен эмоциями при виде Зафира, если только она не подготовит его к появлению отца. Несмотря на способность быстро мыслить и смело шагать навстречу трудностям, она не представляла, как с этим справится.

Сердце Дарси разрывалось. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Зафир встретился с сыном. С другой – она очень этого боялась. Сложно было поверить, что это наконец-то произойдет. Машина подъехала к небольшому, одноэтажному сельскому домику на тенистой улочке типичного лондонского пригорода. Дарси настолько разволновалась, что почувствовала накатывающую тошноту.

Дарси не знала, как себя вести. А что, если Зафир потребует опеки над Сами, чтобы наказать ее за то, что она сразу не сказала ему про беременность? Он богат и влиятелен, имеет связи с лучшими в мире адвокатами. Облизнув пересохшие от волнения губы, Дарси взглянула на шейха и сказала:

– Тебе не нужно меня нести на руках. Я вполне комфортно чувствую себя в инвалидном кресле.

– Хорошо, – коротко ответил Зафир.

На секунду ей показалось, что он как-то теплее стал к ней относиться.

Верный Рашид вышел из машины, открыл дверь шейху, а затем по сигналу своего начальника отошел и встал у капота. Зафир вышел и помог Дарси пересесть в кресло-каталку. Подкатив ее к входной двери, он потянулся к звонку.

Дарси снова затошнило. Этот человек больше не ее начальник и не любовник… он чужой, а значит, представляет реальную угрозу всему, что ей дорого.

Она полезла в карман куртки со словами:

– У меня есть ключ.

– Тогда дай его мне, я открою дверь. – отозвался шейх. – Кстати, у тебя есть дома кто-то, кто сможет позаботиться о тебе?

Дарси положила ключ в раскрытую ладонь Зафира. Он повернул его в замочной скважине, и дверь отворилась. Они заехали внутрь. Дом был пуст. Раздавалось только громкое тиканье старых дедушкиных часов. Когда-то эти часы были гордостью отца Дарси.

– Сами и я живем с мамой.

Шейх притворил за собой дверь.

– Как я понял, ты не замужем?

Теперь он стоял прямо напротив нее, скрестив руки на груди. Дарси хорошо его знала и понимала, что сейчас он хочет поговорить по делу и ничто его не остановит.

Дарси сглотнула.

– Нет, – ответила она.

Как девушка могла сказать ему, что единственным мужчиной, которого она хотела бы видеть своим мужем, был он?

– Кроме мамы и Сами, в моей жизни никого нет, – продолжила она.

– Не скрою, я рад этому, – ответил шейх. – Если бы ты была в отношениях, это могло бы усложнить дело.

Дарси вцепилась в подлокотники своего инвалидного кресла. Неосознанно подняв подбородок, она вдруг неожиданно для себя воскликнула:

– Как и твоя помолвка! Я, по правде сказать, буду чувствовать себя некомфортно. Кто она? Какая она? Любит ли она детей?