Соскочила с телеги, юркнула под неё, почти на четвереньках проползла под второй, что была ближе к лесу. Четыре шага до кустов! Бежать надо подальше от тракта, но там река. Ничего, отбегу от луга, сверну к реке, переплыву, спрячусь в зарослях ивы.

Я опять бежала, не чувствуя, что босые ноги наступают на коряги, шишки, а острая трава резала икры. Оглядываться было страшно, как и услышать топот сапог за своей спиной. И мне показалось, что все будет хорошо, еще немного, и я сверну к реке, из-за кустов меня не будет видно с луга, где остановились солдаты.

Я уже выскочила на берег, как сбоку в меня кто-то врезался. От удара меня отбросило назад и я села на песок. Это был мужчина, но одетый в другой костюм, на груди была не железная пластинка, а под цвет золота, да и выглядел он более опрятно, на лице нет щетины, волосы влажные, наверно он только что купался в реке. Я рассматривала его, снизу вверх, продолжая сидеть, а он смотрел на меня, а потом протянул руку, помогая встать.

— Спасибо, — решила я проявить учтивость.

— На здоровье, красавица. Откуда ты такая здесь взялась, — поинтересовался он.

— Из деревни я. Солдаты забрали, а я сбежала, — простосердечно ответила, так как поняла, что это какой-то командир, и он может приказать солдатам не трогать меня.

— Шустрая ты, красавица, — мягко протянул мужчина. — Не присоединишься к нашему костру?

— А там есть солдаты?

— Так мы все здесь солдаты, только разного ранга. Одни простые, а другие — офицеры, — пояснил новый знакомый. — И как тебя зовут, красавица?

— Килли.

— Курочка?! — захохотал офицер. — Ну, пойдем Килли к нашей палатке, и зови меня господин Этан.

— Нет, мне домой надо, меня наставница потеряла, небось, — упрямо отказывалась я, отходя к реке. Попасть в новую компанию к солдатам, пусть и рангом выше, мне не хотелось никак.

Наверно, он меня и отпустил бы, так как в его движениях не было видно намерения меня задержать, но тут на берег вышли еще два офицера, которые, увидев нас, заулюлюкали и засвистели. Если господин Этан был трезв, то эти вновь прибывшие были пьяны. Меня опять окружили, стали хватать за руки, но их остановил Этан:

— А ну, брысь, шалопаи. Моя девчонка, а вы себе других поищите, маркитанток много на тракте.

Я хотела возмутиться, но мужчина шепнул мне так, чтобы не слышали его друзья:

— Если будешь шуметь, проведешь ночь с десятком таких пьяных мужиков, а так, только со мной.

Даже с одним им я не хотела проводить ночь, но быть изнасилованной сразу несколькими? На глазах навернулись слезы, но и пришла решимость. Сбежала от одних, сбегу и от этих. Вот только куда бежать, если сейчас под каждым кустом солдат кашу варит?

Этан подхватил меня за талию и вывел на полянку, где стояло два шатра. Около них суетились солдаты, которые накрывали продукты на скатерти, расстеленной прямо на земле. Рядом горел костер под котелком. Из одной из палаток раздавался женский смех.

— Это мой шатер, — показал мне своё пристанище Этан и завел в него. Внутри оказалось почти пусто, только с краю стоял небольшой сундучок, а посередине на соломе брошено одеяло. — Располагайся, а я принесу нам поесть и выпить.

Ушел, а я продолжала стоять — садиться на одеяло или присесть на сундук? А может все же убежать? Не успела даже додумать, как Этан вернулся.

— Что стоишь? — спросил он. — А может, хочешь искупаться?

— Хочу, — с ходу выпалила я, зацепившись за это слово, ведь он поведет меня к реке. Я буду мыться, он отвернется (ведь он отвернется же!), а я переберусь на тот берег!

Но отворачиваться Этан не собирался, а я не решалась раздеться, так и стояли некоторое время, пока я не произнесла:

— Отвернись, я стесняюсь.

Этан отвернулся, а я быстро стала стягивать платье. Только когда сняла, увидела, что мужчина сидит на берегу и смотрит на меня.

Так в рубашке и плюхнулась в воду, которая приятно обволокла тело, лаская теплом, полученным за день от солнца. Но делать нечего, прополоскала волосы, умыла лицо, стянула рубашку, прополоскала и её, а сама искоса посматривала на офицера, смотрит он на меня или нет. Смотрел, не отрываясь, а взгляд стал таким… странным, будто он ел меня им. Жутко то как! Может, он все же меня не обидит? Боже, о чем я думаю, да сейчас на его лице написано, что он только и ждет, когда я выйду из воды!

Натянула рубашку, не бежать же голышом, и стала пятиться к кустам ивы, благо речка в самом глубоком месте была мне по грудь.

— Эй, ты куда? — вскочил Этан, когда я стала выбираться на противоположный берег. — Вернись сейчас же!

Но я с упрямством вола пробиралась через ивняк. Вот еще немного, и я буду на свободе. Вряд ли солдаты перешли речку. На этом-то берегу их нет. И не беда, что без платья, ночами до дома дойду, наставница меня не выгонит, а к тетке Ите и ногой не ступлю.

Но напрасно я понадеялась, что мне повезет. Сзади раздался водный «плюх», это Этан бросился за мной в реку, а через пять минут мы оба мокрые насквозь опять были на «солдатском» берегу.

— Что, так противно провести ночь с офицером? — мужчина держал меня на руках и тяжело дышал, от этого говорил резко. — Небось, давно уже не невинная овечка, тем более в обозе с солдатней ехала. Может, вернуть тебя им?

Я только отрицательно замотала головой.

— Ладно, снимай мокрую рубашку, надевай платье, и пойдем, я тоже промок весь.

Когда мы вернулись на стоянку, там уже вовсю шла пьянка. Среди трех офицеров сидела разбитная деваха в красной блузке, пуговки которой были все расстегнуты, выставляя на обозрение белую грудь с призывно торчащими темными сосками. И эту грудь мял при всех молодой мужчина, а девица водила рукой по его штанам прямо между ног! Гадость! Я покраснела и быстро отвернулась.

Этан втолкнул меня в шатер, пролетев два шага, споткнулась об одеяло и упала на него. А офицер открыл сундук, достал чистое белье и брюки и стал раздеваться. Я отвернулась. Может он и красив, но это же срамота, разглядывать голого мужчину. Через несколько минут Этан свистнул, тут же появился в проеме палатки солдат, забрал мокрые вещи и скрылся.

Полностью одеваться мужчина не стал. Когда он присел рядом, то оказалось, что он только в белых кальсонах и рубашке, которую даже не застегнул. Перед нами он поставил поднос, заставленный тарелками с нарезанным мясом, сыром, а в центре в миске дымилась еще теплая каша.

— Ешь и пей, — почти приказал Этан, наливая в железную кружку воду из фляги. Пить очень хотелось, поэтому я почти опрокинула жидкость в рот двумя большими глотками и закашлялась от перехватившего горло дыхания. Это была не вода, и на брагу не походило, её я раз пробовала — кислая дрянь, но во рту от неё не горело, а сейчас было ощущение, будто я проглотила горящие угли. Сидела, вытаращив глаза, и хватала ртом воздух, обмахивая рукой лицо, по которому скатывались слезы. Глядя на меня, Этан пояснил, смеясь: