Последние слова были сказаны без раболепства: этим он занимался, чтобы иметь возможность содержать «Гер».

— Далеко ли «Ардталлон» от «Тримора»? — поинтересовалась Фиона и увидела, что упали первые капли дождя. — Я даже не знала, что поблизости есть большой отель.

— Он в двух милях отсюда через верещатник, если следовать полету ворона, но этим путем туда добраться нелегко. Дорога же идет вдоль озера и удлиняет путь до семи миль.

Она знала, что он, конечно, выбирает путь, «следующий полету ворона», напрямую ведущий к цели, что полностью соответствовало ее представлению об этом человеке с привлекательным смуглым лицом. Она чувствовала в нем скрытую силу.

— А какие люди приезжают в «Ардталлон»? — спросила Фиона. — Желающие отдохнуть?

— Охотники и их дамы в основном.

— Мой отец мог бы найти много общего с мужчинами, — заметила она.

Он коротко улыбнулся.

— Но я сомневаюсь, что вы найдете много общего с их дамами.

— Почему? — удивилась она. — Что это за женщины, если вы думаете, что они мне не понравятся?

— По большей части охотницы. — Его рот криво дернулся. — Из той породы, что стремятся заполучить мужчину с ружьем!

Фиона рассмеялась.

— Не могут же все быть такими, — запротестовала она. — А чем еще можно заняться в «Ардталлоне», кроме рыбалки и охоты?

— Полагаю, по вечерам там танцуют.

— Я рада это слышать, — отозвалась Фиона, поднимая ворот своего твидового пальто. — Я люблю танцевать, а мой отец опасается, что мне здесь будет скучно, но если «Ардталлон» всего в семи милях езды по дороге…

Она замолчала. Их столь разное отношение к «Ардталлону» еще раз напоминало ей о том, что их миры разнесены по разным полюсам.

— Вы промокнете, — заметил он, когда они уже больше не могли не обращать внимания на усиливающийся дождь. — Зайдите в дом переждать. Осенние дожди здесь недолги.

Почувствовав некоторую надежду в его заботе о ней, Фиона последовала за ним по грубым камням мощеного двора. Они вошли внутрь через черный вход, пройдя по плиточному полу сыроварни и через коридор, выскобленный до такой чистоты, что она невольно задумалась: кто же тут содержит все в таком порядке?

Камерон ввел ее в длинную пустую комнату с низким потолком, потемневшими от времени массивными балками и камином, в котором еще тлел огонь. С легким уколом в сердце Фиона с первого взгляда определила, что это аскетичное жилище холостяка, равнодушного к удобствам, и живо представила, как вечерами он сидит в этой голой комнате у камина, в компании лишь собак и ветра. Но вместе с тем заметила, что ее легко можно было бы сделать уютной.

Она подняла глаза и обнаружила, что он смотрит на единственный предмет, достойный в этой комнате особого внимания, — старинную прялку, стоявшую у камина. Отблески пламени играли на ее отполированных спицах.

— О! — непроизвольно воскликнула Фиона. — Какая очаровательная старинная прялка!

— Она принадлежала моей матери. Я перевез прялку сюда, хотя она никогда не находилась в… «Гере».

Фиона повернулась к огню, представив себе угол у окна в гостиной «Лоджа», где, возможно, эта прялка стояла долгие годы. Теперь он был пустым и словно ждал ее возвращения.

— Ваша мама пряла на ней? — отстраненно поинтересовалась Фиона. — Она, наверное, в теплую по-огоду сидела у открытого окна, вдыхая аромат трав, доносившийся с вересковой пустоши. Это неотъемлемая часть «Тримора».

— Мне не стоило трогать прялку с места, — смягчившимся голосом произнес Камерон. — Существует странная легенда, утверждающая, будто прялка и «Тримор» никогда не должны разлучаться, но я не слишком-то в это верю.

— И все же, — заметила Фиона, — вы чувствуете, что прялка принадлежит «Тримору».

— Благодаря моей матери.

— Она любила «Тримор»? — мягко спросила Фиона.

— Кто может его не любить? — Повернувшись, он посмотрел на нее, и его глаза снова стали жесткими. Потом резко сообщил: — Дождь кончился.

Чувствуя себя так, как если бы ее больно ударили, но не ощущая ни обиды, ни гнева, Фиона повернулась к двери. В ее сердце царило лишь безмерное сострадание к человеку, который так резко и несправедливо отверг ее дружбу.

Открыв дверь, Камерон глянул на мрачное небо. Его лицо было под стать хмурым облакам, и она почувствовала, что не желает больше быть в его обществе.

— Не провожайте меня, — холодно попросила девушка. — Я могу сама найти дорогу домой. В конце концов, я же пришла сюда!

Он проводил ее до ворот, то ли из желания побыть с ней, то ли просто охраняя от собак, которые неуклонно следовали по стопам хозяина.

На следующий день рано утром позвонила мисс Маккинон и сообщила, что ее сестра из Порт-на-Фариш нашла женщину в соседней деревне, согласившуюся готовить для них.

— Принимай это за честь, — сухо обронил отец. — Ты поговоришь с ней или лучше я?

— Пожалуй, лучше ты, — предложила Фиона. — Ты составишь о ней более верное мнение, чем я.

— Льстишь мне прямо с утра, а? — улыбнулся отец, хотя отсутствующий вид, который она наблюдала у него все эти дни, оставался прежним. — Ладно, пришли ее ко мне наверх, когда она придет. Полагаю, нам в любом случае придется нанять ее, даже если она не очень нам понравится.

— Если эта женщина хорошо готовит, все остальное не важно, — рассмеялась Фиона, но, говоря так, никак не была готова к встрече с Катриной Макфри.

Пожилая женщина с маленькими птичьими глазками, в которых мелькало что-то зловещее, заявила, что желает говорить только с самим хозяином.

«Она совершенно нам не годится, — решила Фиона, проводив Катрину к отцу, — слишком старая и сгорбленная, чтобы справляться со всей работой по кухне». Но к ее удивлению, пожилая женщина пробыла в кабинете отца почти час, а затем они оба вышли к ней, улыбаясь, как если бы пришли к обоюдному согласию.

— Я договорился с госпожой Макфри насчет готовки для нас, — сообщил отец, легко переходя на шотландские интонации и не обращая внимания на протест в глазах дочери. — Она сможет начать прямо с утра, так что нам нужно приготовить для нее комнату.

— Очень хорошо.

Наблюдая, как маленькая сгорбленная фигурка идет по коридору, украдкой оглядываясь по сторонам, Фиона подумала, что даже в ее походке кроется что-то мрачное и неприятное. Однако, вернувшись наверх, Финлей Давиот удовлетворенно потирал руки, словно совершил выгодную сделку.

— А тебе не кажется, что она… старовата для работы? — спросила Фиона.

— Госпожа Макфри говорит, что ей лишь немногим больше пятидесяти. — Он подошел к длинному окну, выглянул наружу и объявил: — Именно такая служанка мне здесь и нужна. Служанка, которая будет фанатично нам предана.