Но ее глаза были опаснее тела. Настоящие изумрудные омуты, в которых мог утонуть неосторожный человек.

– Когда ты вернешься из Европы? – спросила она.

– Я не знаю.

Стараясь не трясти спящего ребенка на руках, она поднялась с дивана.

– Спасибо за ужин и за то, что предложил мне остаться, но нам с Эсме пора возвращаться домой.

Она прошла в фойе, где стояла коляска, но Стефано быстро преградил ей путь.

– Ты никуда не пойдешь, – произнес он резче, чем хотел.

Тесс разомкнула губы, ее зеленые глаза сердито сверкнули.

– Пожалуйста, – произнес он мягче. – Я хочу, чтобы вы остались. Доктор Миллер сообщит результаты отцовства рано утром.

– Зачем мне оставаться? Я и так обо всем знаю. Ты отец Эсме. Мне незачем ждать всю ночь, чтобы узнать новости. – Она уставилась на пол. – Я так долго тебя ждала.

Стефано встревожился. Если Тесс говорит правду, то это означает, что он бездумно и жестоко бросил ее, когда она была в положении. Он не желал даже подумать о том, что это может значить. И о решении, которое ему придется принять.

Стефано подошел к ней ближе.

– Пожалуйста, останься.

Тесс подняла подбородок.

– Мне завтра рано вставать.

– Снова?

– Я работаю по пятьдесят часов в неделю.

– Зачем? Тебе хорошо платят?

Тесс грустно усмехнулась:

– У меня минимальная ставка. Все уходит на оплату жилья и питания для Эсме.

– Минимальная ставка? – Он рассердился. – Почему ты работаешь за гроши?

– На свете не так много рабочих мест, на которые я могу претендовать. И мне не с кем оставить Эсме.

– Тебе не надо было бросать школу дизайна.

– А то я не знаю, – язвительно сказала она. – Спасибо, что просветил меня. – Ее щеки пылали. – Но обучение мне не по карману. И я не могу бросить Эсме.

Стефано уставился на Тесс.

Он легко представил ее жизнь после их расставания в прошлом году. Она была беременной, одинокой и без гроша в кармане. Она бралась за черную работу, отказываясь от мечтаний о колледже и стараясь обеспечить своего ребенка без надежды на будущее.

И все потому, что Стефано позаботился о том, чтобы у нее не было возможности снова с ним связаться.

У него скрутило живот.

– Если она моя, то все изменится. И ты это понимаешь.

Прикусив губу, она взглянула на спящего ребенка на руках и тихо ответила:

– Разве изменится?

Стефано нежно коснулся руками ее плеч.

– Пожалуйста, останься, Тесс. Ты устала, как и Эсме. Просто останься. Вы ляжете в спальне, а я устроюсь на диване.

Она удивленно посмотрела на него, затем на спящую малышку и с видимым нежеланием вздохнула.

– Ладно-ладно. – Подойдя к коляске, она взяла из нее пакет с подгузниками. – Где спальня?

Стефано почувствовал себя победителем.

– Иди сюда.

Он провел ее по короткому коридору в спальню с широкой кроватью под балдахином, мраморной ванной комнатой и окнами с видом на сверкающие городские огни. Он указал на ванную комнату.

– Там новая зубная щетка, туалетные принадлежности и все необходимое. – Он колебался. – Попросить принести тебе пижаму? А детскую кроватку?

Она покачала головой, устало глядя на него:

– Просто оставь нас одних.

Кивнув, Стефано тихо закрыл за собой дверь. И вернулся в гостиную, чувствуя сильное напряжение. Он испытывал странное беспокойство. Сыграв несколько нот на рояле, он остановился, вспомнив, что Тесс и ребенок стараются уснуть. Повернувшись к бару, он налил себе виски и подошел к окнам, глядя на нью-йоркскую ночь.

Выпивая, он мрачно смотрел в окно, пока сорокалетний виски обжигал ему горло.

Тесс. Рыжеволосая, с яркими глазами, она отличалась от всех знакомых ему женщин. Она была чертовски веселой, милой и сексуальной. Утром, проснувшись в ее объятиях, он уже планировал сделать ее своей любовницей, но она вдруг призналась ему в любви, и его мир остановился.

Стефано резко отвернулся от окна. Работа. Ему надо поработать.

Поставив полупустой бокал на стол, он взял ноутбук и сел на диван. Он безучастно читал электронные письма, обзоры выступлений конкурирующих компаний на Неделе моды в Нью-Йорке и подробности предстоящего мероприятия бренда Меркурио в Париже.

Все эти отчеты казались ему крайне важными всего несколько часов назад, но теперь выглядели бессмысленными символами на экране. Ему показалось, что Тесс поет колыбельную дочери.

Его дочь.

Он не знал этого наверняка. Хотя, взглянув в карие глаза малышки, он перестал сомневаться.

Тесс замолчала, и в номере стало тихо. Стефано уставился в ноутбук, желая, чтобы Тесс вышла и поговорила с ним.

Он взял одеяло и подушку из шкафа и вернулся на диван. И вдруг понял, что забыл взять пижаму. Он не хотел идти в спальню и будить Тесс, но не мог спать голышом.

Пойдя на компромисс, он снял только рубашку и растянулся на диване под одеялом. Положив руки под голову, он уставился в потолок и стиснул зубы.

Его жизнь не должна меняться сама собой. Он может попросить своих адвокатов обеспечить щедрое содержание для Тесс и ребенка, а сам улетит в Лондон, как и планировал.

Тесс хорошая мать. Она позаботится об Эсме. Как только в ее распоряжении будут неограниченные финансы, у нее все наладится. Тесс сможет делать все, что захочет. Стефано ей не нужен.

Он ворочался на диване, вспоминая, каким одиноким чувствовал себя в детстве, брошенный родителями. Разве можно допустить, чтобы Эсме думала, что отец сознательно отказался от нее?

Стефано очнулся от тревожного сна, услышав телефонный звонок.

– Алло?

– Это доктор Миллер. Надеюсь, я вас не разбудил. Вы хотели узнать результаты как можно скорее.

Глядя в окно, Стефано увидел, что занимается рассвет.

– Слушаю.

– Эсме Фостер ваша дочь. В этом не может быть сомнений.

Стефано закрыл глаза.

– Ваше высочество?

– Спасибо, – категорично ответил Стефано. – Пришлите мне счет за услуги. – И повесил трубку.

Моргнув, Стефано сел на диване, глядя на серый рассвет над Нью-Йорком и на моросящий сентябрьский дождь. Поднявшись на ноги, он расправил плечи и тихо вошел в спальню, стараясь не разбудить Тесс, которая полулежала на кровати, прижимая ребенка к груди.

Взяв чистую одежду из гардероба, он пошел в ванную комнату. И принял очень горячий душ. Побрился и почистил зубы. Потом вытер запотевшее зеркало и уставился в него.