Рядом с Верой появился мальчик лет пяти. Он чем-то смахивална кота, и через мгновение я поняла, в чем сходство: его мордашка и ручонкибыли испачканы той же краской, что и Принц.

Дитя дернуло меня за джинсы и поинтересовалось ангельскимголоском:

– Нравится?

– Веселенькая расцветка, – похвалила я. – Тыэто сам придумал или кто научил?

– Сам, – с гордостью отозвался ребенок. –Только хвост не успел дорисовать. Времени не хватило.

Тут хозяйка кота пришла в себя.

– Веселенькая расцветка?! – заверещала она. –Я вам покажу! Да вы не знаете, с кем связались! Я такое устрою! Один звонок – иэтого дома не будет на карте Москвы!

Дальше блондинка перешла на ненормативную лексику, ничуть несмущаясь присутствием ребенка.

– Отдай кота, быдло! – Она резко вырвала животноеиз рук Веры, и Принц жалобно мяукнул. Девица мгновенно сменила тон и засюсюкала:– Бедный мой мальчик! Иди к мамочке, никто тебя больше не обидит…

Она прижимала кота к груди и уже основательно перепачкалапальто.

Вера попыталась ее урезонить:

– Подождите, пожалуйста, не горячитесь. Сейчас я помоюПринца шампунем, высушу феном, это займет не больше получаса. Ну не везти жеего в таком состоянии!

– Принц не останется в этой клоаке ни минуты! –отрезала блондинка. – Он отправится в приличный приют!

Я встряла в разговор:

– Знаю отличное место: пятизвездочный отель, гагачийпух и ценные породы дерева. Могу дать телефончик.

– Да пошла ты! – ласково сказала блондинка иторжественно удалилась.

Вера схватила со стола коробку конфет, которую так и неуспела распечатать, и бросилась вслед за клиенткой. Всю дорогу она непрерывнорассыпалась в извинениях.

Я повернулась к мальчику:

– Как тебя зовут, юное дарование?

– Ваня.

– Значит, так, Ванюша. Видишь кошку? Это Пайса. НаПайсе рисовать не надо.

Ребенок удивился:

– А зачем на ней? Она ведь цветная.

– Вот и умница, – похвалила я, – сам всепонимаешь.

Вернулась Вера, щеки у нее горели.

– Ой, как неловко с котом получилось! –воскликнула она. – Конечно, я сама виновата, не досмотрела, но мнекажется, что эта мадам хватила лишку. Извини, что тебе пришлось выслушать еегрубости. Ну что, выпьем чайку? Увы, конфет не осталось, я подарила их девице.Правда, задобрить мне ее так и не удалось. Зато есть баранки!

Вера вытащила из шкафчика пакет с сушками и повернулась ксыну:

– А с тобой я потом поговорю. Где твоя сестра? Тая!Таисия!

На зов пришла девочка лет семи.

– Присмотри за братом, – велела ей мать, –порисуйте вместе. Но кошек больше не раскрашивайте!

Когда дети ушли, я рассмеялась:

– Конечно, Принц выглядел диковато, но какой-то шарм внем, согласись, был.

– В отличие от его хозяйки, – подхватила Вера.

Мы с ней как-то очень легко и естественно перешли на «ты».

– Слушай, и часто такие сумасшедшие клиентыпопадаются? – спросила я, прихлебывая чай.

– Конечно, всякое бывает, люди нервничают, переживаютза своих животных, но подобный казус у меня впервые. Просто Ваня как раз сейчасувлекается рисованием… – хихикнула Вера. – Ой, да Бог с ней!Проехали! Ты мне лучше расскажи, откуда взяла такое интересное имя для кошки –Пайса.

Я объяснила, а потом не смогла сдержать любопытства:

– Как так получилось, что ты берешь кошек напередержку? Честно говоря, я по-другому представляла себе домашние приюты.

– И как именно?

– Ну… – замялась я, – квартира должна бытьчуть меньше и чуть скромней.

Вера отставила чашку в сторону, на ее лицо набежала грусть.

– Раньше у меня было именно такое жилье: оченьмаленькое и с разваливающейся мебелью. Но тогда я кошек не держала. Впрочем,это длинная история.

– Обожаю длинные истории, – закинула яудочку, – длинные, они всегда интересней.

– Ну моя не такая уж интересная. История бывшей неудачницы.Вернее, это я думала, что мои неудачи остались в прошлом. Как оказалось, онименя подстерегают повсюду. Тебе правда интересно?

Я кивнула.

– Ладно, слушай.

Если женщина не пытается выглядеть красивее, чем она есть насамом деле, значит, это мужчина.

Вера всегда знала, что она дурнушка. Мать еще в детственакрепко внушила ей эту мысль. «Бедная моя девочка, – бывало, вздыхалаКлара Романовна, расчесывая светлые волосы дочери, – и в кого ты такаястрашненькая уродилась? Ну вылитая лягушонка. Кто тебя замуж-то возьмет?»

Чуть позже Вера узнала, что в сказках лягушки частопревращаются в красавиц. Девочка ждала, когда же это произойдет с ней. Времяшло, но чуда не случилось. По крайней мере, мать ни разу не похвалила еевнешность. «Тебе надо хорошо учиться и поступить в университет, – твердилаКлара Романовна. – Некрасивые женщины должны посвятить себя работе, еслиуж личная жизнь не удалась».

Сама Клара Романовна в юности была очень красива. Онамечтала стать актрисой, в школе играла в самодеятельном театре, затем поступаласразу в несколько театральных вузов, но нигде не прошла по конкурсу. Врезультате Клара закончила бухгалтерский техникум и осела счетоводом припыльном конструкторском бюро. Там же она нашла мужа, тихого инженера ПетраЕгоровича, который был старше ее на пятнадцать лет.

Сразу после свадьбы Клара забеременела. Ей было не до детей:молодая семья ютилась в комнате в общежитии и едва сводила концы с концами.Женщина решила избавиться от ребенка. Но муж, обычно мягкий и покладистый, неожиданнонастоял на том, чтобы она рожала. Так на свет появилась Вера.

Вскоре семье дали двухкомнатную квартиру, правда, оченьтесную, с сидячей ванной и микроскопической кухней, но и это было счастье. МатьВеру особо не баловала: сыта, одета, обута – ну и ладно. Зато Петр Егоровичобожал Верунчика. И каждый вечер обязательно читал ей перед сном сказку. Такимего Вера и запомнила: лампа освещает редкие волосы на макушке, очки сползли накончик носа, ласково щурятся близорукие глаза.

Вере едва исполнилось шесть лет, когда отец умер отинфаркта. Клара Романовна приложила всю свою энергию, чтобы снова выйти замуж,но безрезультатно. Мужчины охотно с ней флиртовали, однако под венец не звали.Кто виноват? Она не сомневалась, что причина заключается в дочери: кому жеохота кормить чужого спиногрыза? И карьера у нее не складывается тоже из-задевчонки, которая как осень, так обязательно подхватывает воспаление легких,Клара Романовна не вылезает из «больничных», а какому же начальству этопонравится?