Он поворачивается ко мне, берёт за руки, и краем уха я слышу торжественный монолог регистратора. Самир улыбается мне мягко, тепло, успокаивающе. А я мелко дрожу и чувствую, как от волнения начинает кружиться голова.

— Невеста? — настойчиво, даже противно как-то, словно в душу ко мне заползают холодные, склизкие змеи. — Вы согласны взять в мужья Сабурова Самира Камаловича?

— Насть? — он хмурится, склоняет голову так, чтобы его расслышать могла я одна. — Ответь ей. Скажи «да», — берёт меня за подбородок, заставляет смотреть в его глаза. — Ты должна сказать. Давай, малышка.

В его голосе мой приговор. Он не звучит отчётливо, но я читаю его между строк. И понимаю, что не выйду отсюда, не сказав это проклятое слово. Слишком поздно.

— Да…

Губы Самира искажает победная ухмылка, но взгляд остаётся тяжёлым, нехорошим. Наверное, не следовало так тянуть…

— Прости, — шепчу ему, пока гости шумят, звенят бокалами, а регистраторша пытается их перекричать, объявляя нас мужем и женой. — Я задумалась…

— Моя задумчивая жена, — улыбается уже более искренне, привлекает меня к себе, и его губы накрывают мои.

***

Она встречала его в белой кружевной сорочке, которую выбрал накануне сам. Никогда не увлекался женской одеждой и уж тем более не покупал её, а тут вот как-то переклинило. Такая невинная и в то же время порочная. И это он не о сорочке. Маленькая искусительница даже не подозревает, какой производит эффект.

Самир шагнул к ней, еле сдерживаясь, чтобы не сгрести девушку в свои звериные объятия, как делал это обычно. Настя не такая, как другие. С ней нельзя грубо. Главное повторять себе это, как мантру, чтобы не сорваться.

— Какая ты красавица у меня. Аж дух вышибает, — запустив руку в ее волосы, чуть сжал у корней, притянул к себе. — Всё время твои губы вижу. С тех пор, как впервые их поцеловал, ни о чём другом думать не могу.

Щёки девушки порозовели, а губы в нежно-розовой помаде приоткрылись от волнения. Участилось дыхание. Причём не только у неё. Склонился, коснулся её щеки большим пальцем.

— Я… Немножко волнуюсь… — выдохнула рвано, сглотнула. — Вернее, боюсь, — поёжилась.

А у Самира под полотенцем, обмотанным вокруг бедер, всё заныло. И натянулась ткань. А он ведь не хотел её пугать.

Взгляд Насти переместился вниз, и щеки запылали, как те лепестки роз, что рассыпаны были на белой простыни.

— Пожалуй, тряпки уже лишние, — стащил с себя полотенце, отбросил его в сторону, а девушка удивлённо ахнула.

По мере того, как увеличивался в размерах его член, увеличивались и глаза Насти. Забавное зрелище. И зверски возбуждало. Невинная, впервые увидевшая голого мужчину, этим же шокированная — именно то, что нужно.

— Ну что, ты готова стать моей? — поинтересовался вкрадчиво, хотя от ответа молодой жены уже мало что зависело. Но подарить ей иллюзию можно, конечно. Почему бы и нет?

— А можно я…

— Нет, — подхватив её на руки, уверенно направился к кровати, на ходу сдирая с Насти сорочку.

Дрожала в его руках, но не смела оттолкнуть. Хорошая девочка, послушная. И так дурманил её запах, что приходилось подавлять в себе желание наброситься на неё, как дикарь.

Обычно Самир не сдерживал себя с женщинами. Но к тому моменту, когда дело доходило до постели, они обычно уже знали, что он из себя представляет, и что их ждёт. И всегда были согласны с этим.

С Настей же всё иначе. Она теперь жена, тыл, где его должны любить, а не тихо ненавидеть. К тому же, не хотелось бы калечить её психику и портить первое впечатление от близости с мужем.

— Не бойся, — аккуратно вытащил шпильки из её волос, растрепал их. — Всё будет хорошо.

— Не правда. Будет больно, — посмотрела на него со слезами и тихо всхлипнула. — Я знаю, что будет.

Только этого ему не хватало. Именно сейчас, когда они оба уже раздеты, и он в полной боевой готовности. Осталось только раздвинуть ей ножки и…

— Насть, — он навис сверху, коснулся своими губами её губ. — Через это проходят все девушки. Такова природа. Зверски насиловать тебя или избивать я не стану. Боль не будет настолько сильной, чтобы опасаться её. Ты мне веришь?

Детский сад какой-то. Это что же ей про него нарассказывали, что девчонку всю колотит? Секса боится, как конца света.

Зря он не общался с ней раньше. Нужно было всё-таки приучить к себе прежде, чем жениться. Теперь придётся всё постигать по ходу дела.

— Верю, — прошептала ему в губы, закрыла глаза — приготовилась, видимо.

Сдержав улыбку, коснулся пальцем её щеки, провёл вниз, до ключицы и туда, где маленькими ладонями она пыталась прикрыть свою шикарную грудь. Зря. Преступление это — скрывать от мужа такую красоту.

— Открой глаза, Настя, — а когда она выполнила его требование, опустил взгляд вниз. — И грудь. Я хочу видеть тебя. Мне нравится смотреть на свою жену, и ты не должна меня стесняться.

Девушка послушно убрала руки, но при этом её щеки стали пунцовыми. Самир мягко улыбнулся, опустил взгляд ниже, разглядывая тело жены.

— Какая красивая. Ножки тоже раздвинь. Хочу видеть тебя и там.

В её глазах отразился вселенский ужас.

— Нет… Не заставляй меня. Пожалуйста…

— Делай, как я сказал, — он терял терпение.

Строгого взгляда хватило, и Настя медленно распахнула перед ним ноги.

— Шире.

Какая же она красивая там. Везде. Каждый миллиметр её тела.

Дышала часто, взволнованно. Краснела и прятала взгляд, а ему и секса уже не надо, лишь бы смотреть на неё. Разглядывать вот так нагло, бесстыже и видеть, как она смущается.

Провёл ладонями по стройному телу вниз, остановился на бёдрах и, чуть приподняв её, дёрнул на себя. Девушка ахнула, испуганно вцепилась пальцами в его плечи, но тут же убрала руки, будто обожглась.

— Не бойся ко мне прикасаться. Это нормально. Я наслаждаюсь твоим телом, а ты можешь наслаждаться моим, — перехватил её ладони, положил на свою грудь. — Вот так, трогай меня. Нравится?

Её влажные от волнения пальцы робко пробежались по коже, и от этого уже можно было кончить.

— Теперь ниже, — держа девушку за запястья, опускал её руки к животу.

— Не надо, — пискнула, попытавшись вырваться, и снова зажмурилась, когда пальцами коснулась головки его члена. Плоть отреагировала на прикосновение мгновенно, почти болезненно.

Ему бы сейчас навалиться сверху и вдалбливаться в неё, пока не накроет оргазмом. Да нельзя. И от осознания этого ещё больше срывало голову.

— Возьми его в руку, — обхватив её пальцы, сжал их вокруг ствола и мысленно взвыл волком. — Не бойся, он не укусит, — усмехнулся, когда Настя попыталась вырвать руку. — Сожми. Вот так.