Он действительно странный.

— Ладно, — кивнула, пряча глаза за чашкой.

— Отлично. Теперь расскажи мне о себе.

Я вскинула на него ошеломлённый взгляд, невольно сжалась. Это ещё зачем? Как будто он не знает обо мне всё до мельчайших подробностей.

— Я не знаю, что сказать. Разве мой отец не рассказывал вам… Обо всём?

— Так и есть, — кивнул, придвинул ко мне тарелку с овсянкой (ну вот, даже о том, чем я завтракаю, он в курсе). — Но я хотел бы услышать от тебя, чем ты увлекаешься, что тебе по душе. Ты ведь любишь писать рассказы, да? Так почему пошла на юридический? Потому что тебе так сказал отец? А сама ты чего хочешь?

Он и про рассказы знал? Откуда?! Я ведь не писала уже больше года. Помнится, мачеха нашла тетрадку под моим матрасом и высмеяла так, что я до сих пор не могла закончить свою повесть. Вдохновение покинуло меня навсегда.

— Я… Не пишу больше, — обожгла губы горячим чаем, зашипела от боли, а Самир протянул мне салфетку. — Спасибо.

— Почему же не пишешь? Отец запретил?

— Да нет, — равнодушно пожала плечами, а внутри вновь проснулась обида на Карину. Своими насмешками и издевательствами она отобрала у меня единственную радость в жизни. Но винить её не стоило. У нас просто слишком разные взгляды на жизнь, хоть она и не намного старше. Просто гадина и стерва.

— Нет? — дурачась, как ребёнок, Самир склонил голову набок, чем вызвал невольную улыбку. — Вооот! Так намного лучше, ведь, правда? — улыбнулся и сам, отчего его лицо буквально преобразилось. Передо мной сидел совсем другой человек. Не тот, что запер меня в этой комнате, нет. Другой. Такой простой и, кажется, даже добрый. Всё оказалось не так уж и плохо, да?

А может, мне просто хотелось обманываться. Боялась, что не выдержу всего этого. Сойду с ума ещё до свадьбы.

— Ну, так расскажи мне, почему ты перестала писать?

— Наверное, просто выросла, — врать я не любила и не умела, а потому пришлось отвести взгляд в сторону, чтобы Самир не прознал о моей лжи. Ещё один урок, усвоенный в детстве: мужчины не любят ложь. Отец порол меня ремнём за малейшее враньё и всё время повторял, что я должна вырасти правильной девушкой. Что ж… У него получилось воспитать достойную невесту.

Самир хмыкнул, постучал по столешнице длинными пальцами. Красивыми такими, ровными. На безымянном пальце левой руки печатка золотая.

— И что же тебе интересно теперь? Учёба?

— Учиться интересно. Мне нравится познавать новое, — тут поймала себя на мысли, что больше не трясусь от страха и говорю с ним вполне себе спокойно.

— А кроме учёбы? Ты вроде ходила на курсы какие-то?

— Ходила… Я брала уроки кулинарии. Люблю готовить.

Самир откинулся на спинку кресла, а я как бы невзначай окинула его мощную фигуру взглядом. Красивый мужчина. Загадочный. Он не похож на моего отца. От последнего всегда веяло злобой и алкоголем, а Самир… От него исходили волны могущества и спокойствия. Будто весь мир в его руках. Уверенность и мощь в каждом движении.

— Ты хотела бы продолжить учёбу? — спросил вдруг, и я от неожиданности пролила на стол чай.

— А вы разрешите? — спросила недоверчиво, а Самир кивнул.

— Увлечений это тоже касается. Можешь выбрать себе учителей получше.

Спустя минуту я поняла, что улыбаюсь во весь рот, и смутилась.

— Спасибо вам… Самир Камалович.

***

Самир Камалович.

Его аж передёрнуло от такого обращения. Почувствовал себя старым извращенцем, склоняющим малолетку в браку.

— Называй меня по имени. Без отчества и прочего официоза. Завтра ты станешь моей женой. Это ни к чему.

Девушка поджала губы, отвела мгновенно потухший взгляд, что незамедлительно отозвалось глухим раздражением внутри. Могли бы и подготовить её.

— Что с платьем? Ты примерила его?

Она неуверенно кивнула, судя по всему, врала.

— Примерила или нет? — уточнил более мягко, чтобы не пугать её ещё больше.

— Нет, — голос Анастасии дрогнул, вот-вот расплачется.

— Почему? — посуровел, и девушка это заметила. Еле заметно дёрнулась, будто хотела встать, но побоялась.

— Я… Позже примерю. Если вы не… Ты не против.

— Я против. Ты должна закончить примерку пораньше, чтобы в случае чего, платье успели подогнать. И, Настя, — он склонился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Перестань дрожать. Ты даже моего голоса боишься. Так не должно быть.

Она часто закивала, вперилась немигающим взглядом в тарелку с давно остывшей кашей.

— Может, объяснишь мне, что с тобой? Откуда такой дикий страх, будто я пришёл к тебе с топором?

Она пожала плечами, нервно схватила тонкими пальцами чашку. А Самир почему-то разозлился. Не так он представлял себе знакомство с невестой. Неужели такой страшный? Или что? Может, дело в возрасте? В свои тридцать шесть стар для неё?

***

— Я о тебе ничего не знаю. То есть, конечно, в курсе, что ты бизнесмен, — еле удержалась, чтобы не сказать «бандит». — И что наш брак был оговорён давным-давно. Но в остальном… Я не знаю будущего мужа. Моя жизнь изменится, и я это осознаю, но не знаю, в какую сторону. Мне страшно от этого. Неизвестность пугает…

Он перехватил мою дрожащую и влажную руку, сжал её своей.

— Понимаю тебя. И я не против познакомиться поближе. Спрашивай, что интересно. Обещаю, буду честен с тобой.

Его рука согревала и была приятной на ощупь. Прикосновение, как ни странно, дарило успокоение.

— Почему я? Ведь ваши мужчины предпочитают жениться на своих землячках? — наверное, следовало бы спрашивать о чём-то другом, а не о таких глупостях, но этот вопрос мучил меня уже очень давно.

— Не все. В моём роду были и русские женщины, и украинки, и немки. Была даже одна гречанка — моя бабушка. Мужчины нашего рода сильны, выносливы и здоровы именно благодаря свежей крови. Если жениться только на своих, рано или поздно нация начнёт слабеть и вырождаться.

Слушала его, открыв рот, и поражалась убеждениям этого мужчины. Он, действительно, далеко не прост.

— И что, только из-за «свежей крови» ты выбрал меня?

Он усмехнулся, блеснул белыми зубами.

— Нет, конечно. Твой отец попал в неприятную ситуацию и чуть не лишился своего бизнеса. Я помог ему сохранить дело всей жизни, и в счёт оплаты долга он предложил мне тебя, — Самир говорил об этом так спокойно и непринужденно, что, если не понимать смысл его слов, можно подумать, будто он болтал о погоде.

И то, о чём он говорил было для меня новостью. Потому что отец всегда говорил, будто Самир сам потребовал меня в жёны. Разумеется, он не виделся со мной до совершеннолетия, но договорённость действовала уже давно.