Несмотря на нынешний статус степенного, женатого мужчины, Алексей оставался самым свободолюбивым человеком, самым независимым мыслителем из всех, кого Стивен знал. Они могли часами спорить чуть ли не по любому поводу, обычно соглашаясь в общем и расходясь почти по каждой частности. До женитьбы Алексея они частенько кутили вместе — когда то де Уоренн слыл отъявленным бабником. Стивен восхищался своим кузеном — и почти завидовал ему. Алексей жил именно так, как всегда мечтал Маубрей: он не был слугой долга или рабом наследства. Стивен не мог себе представить, каково это — иметь такой выбор или такую свободу. Однако Алексей тоже пошел по стопам своего отца и встал у руля огромной судоходной компании. В сущности, пока кузен не женился на Элис, его главной любовью было море. Сейчас, что казалось просто удивительным, жена Алексея сопровождала его в длинных морских путешествиях, и они попеременно жили в разных уголках света.

— Я едва ли разговариваю с покойником и меньше всего собираюсь тут пировать, — сухо ответил Стивен, подойдя к Алексею и ненадолго сжав его в дружеских объятиях. — А я то гадал, когда же ты вернешься в город. Как Гонконг и, что более важно, как твоя жена?

— С моей женой все просто замечательно, и, если хочешь знать, она приятно взволнована возвращением домой — Элис соскучилась по тебе, Стивен. Бог знает почему… Должно быть, это все твое безудержное обаяние!

Алексей опять усмехнулся и бросил взгляд на гробницу с профилем старого герцога.

— Снаружи льет как из ведра, дорогу внизу почти размыло. Нам, вероятно, стоит переждать грозу здесь. Ты не рад, что я пришел? — Он вытащил из кармана флягу. — Мы можем помянуть старика Тома вместе. Твое здоровье!

Стивен поймал себя на том, что улыбается.

— Если честно, я очень рад, что вы двое вернулись домой, и да, я с удовольствием выпью.

Но герцог умолчал о том, что они оба прекрасно знали: Алексей презирал Тома Маубрея и никогда бы не подумал всерьез о том, чтобы чтить его память. Алексей никогда не понимал отцовские методы Тома. Его воспитывали совсем по другому: де Уоренн не слышал в свой адрес ни одного устного жесткого упрека, не говоря уже о наказании хлыстом.

Алексей вручил кузену флягу.

— Между прочим, в камне он выглядит намного лучше. Сходство просто поразительное.

Стивен немного отпил и вернул другу флягу.

— Мы не можем проявлять непочтительность по отношению к покойному, — предостерегающе заметил он.

— Разумеется, нет. Бог запрещает тебе пренебрегать своим долгом, который заключается в том, чтобы чтить отца и управлять герцогством. А ты не изменился, как я посмотрю. — Алексей сделал глоток. — Долгу — время, потехе — час… как же вы добропорядочны, ваша светлость!

— Мой долг — это моя жизнь, и я не изменился, хорошо это или плохо, — снисходительно бросил Стивен, которого позабавили слова друга. Алексей любил читать ему лекции, упрекая в нежелании наслаждаться светлыми, радостными моментами жизни. — Представь себе, у некоторых из нас есть обязанности.

Алексей насмешливо фыркнул.

— Обязанности — одно, кандалы — совсем другое, — изрек он и снова глотнул из фляги.

— Да, я действительно страшно порабощен, — признал Стивен, — и это ужасная судьба: обладать могуществом покупать, брать или делать то, что я хочу, и всякий раз, когда я хочу.

— Том хорошо обучил тебя, но однажды в тебе заговорит кровь де Уореннов, — невозмутимо заметил Алексей. — Даже если твое хваленое могущество пугает всех остальных, обращая их в смиренное повиновение, подобострастное угодничество или откровенное раболепие, я всегда буду пытаться направить тебя в верное русло.

— Я не был бы столь сведущим в делах, успешным герцогом, если бы не повиновался долгу, — снисходительно бросил Стивен. — Клервуд давно пришел бы в упадок. И полагаю, в нашей семье уже достаточно безрассудных искателей приключений.

Он не мог сдержать улыбку. На самом деле мужчины династии де Уоренн были безрассудны ровно до того момента, пока не приходил их черед жениться и остепениться, и Алексей служил ярким тому доказательством.

— Клервуд — и в упадке? Пока ты у руля, это просто невозможно. — Алексей шутливо отсалютовал кузену. — И как я понимаю, ты решил не идти по моим стопам, несмотря на все уговоры. Ах, как же я подавлен!

Стивен снова улыбнулся.

Алексей просиял ответной улыбкой и констатировал:

— Значит, я лишь убедился в том, что ничего не изменилось и ты по прежнему остаешься самым заманчивым холостяком Британии?

Слова кузена искренне удивили Стивена. Родственники герцога по линии де Уореннов — те, кто знал о том, что сэр Рекс приходится ему отцом, — частенько попрекали его статусом холостяка. Разумеется, Стивену нужен был наследник, но он приходил в ужас от мысли о холодном, грустном, скучном браке.

— Тебя не было десять или одиннадцать месяцев. И чего ты ожидал? Надеялся по возвращении обнаружить, что я в конце концов обручился?

— Тебе недавно исполнилось тридцать два, а поиски невесты ты начал лет пятнадцать назад!

— В таком серьезном деле спешить не стоит, — криво усмехнулся Маубрей.

— Спешить? Ты, должно быть, наоборот, хочешь предотвратить свою женитьбу! Можно лишь отсрочить неизбежное, Стивен, но никак не отвести его совсем, и я, со своей стороны, очень рад, что ты отклонил самые последние предложения этого сезона.

— Должен признать, этот глупый, шутливый флирт с восемнадцатилетними барышнями, пусть даже весьма утонченными, мне порядком надоел. Ты, разумеется, никому об этом не скажешь.

— А ты взрослеешь — и, естественно, я никому об этом не скажу! — с жаром поклялся Алексей.

Стивен от души рассмеялся: он делал это крайне редко, но Алексей всегда умел заставить его взглянуть на ситуацию с юмором.

— Надеюсь, что взрослею — все таки я уже мужчина средних лет.

Они снова по очереди отпили из фляги, на сей раз в полной тишине. Наконец Алексей нарушил молчание:

— Выходит, ничего действительно не изменилось за то время, что я был в отъезде? Ты остался все таким же трудолюбивым и деятельным, строишь больницы для матерей одиночек и осваиваешь горные отводы, добывая средства для герцогства?

Стивен помедлил, не решаясь согласиться с очевидным.

— Ничего не изменилось.

— Как это скучно! — Померкнув, улыбка сбежала с лица Алексея, и он посмотрел на высеченный в камне портрет покойного герцога. — Старина Том на том свете, должно быть, тобой гордится — наконец то.

Стивен застыл на месте при упоминании об этом его тайном желании и тоже взглянул на портрет отца. В какой то момент наследнику показалось, будто Том уселся напротив и насмешливо, с издевкой смотрит на него, живой — и обличающий, как всегда. У Стивена внутри все болезненно сжалось, но видение тут же рассеялось. Том глядел на сына с подобной презрительной усмешкой тысячи раз, и обычно Стивен старался как можно быстрее забыть об этом, но в такие дни, как сегодняшний, память неизменно напоминала ему о былом.