Как объяснить то состояние, в котором я пребывала рядом с ним? Похоже на наркотическое опьянение, но без приема запрещенных препаратов. Джейс был моим единственным запрещенным наркотиком. Мир растворялся в тумане, когда он держал меня в своих руках. Я доверила ему все, включая не только свое тело, но и принятие решений. Самых диких и сумасбродных. Я отдала ему власть. Всю власть.

Во время одной из вечеринок, Джейс отвел меня в вип-комнату, чтобы мы уединились. И в этом не было ничего такого, к чему бы я не была готова. Чаще все происходило прямо в зале или в туалете, в любом другом месте, которое казалось ему подходящим. Конечно, мы не были теми извращенцами, которых потом выкладывают на ютубе. Нет. Все свои дикие выходки Джейсон совершал в местах, где это было уместно, ну или максимально конфиденциально, настолько, насколько может быть конфиденциальной кабинка туалета или примерочная в торговом зале. К тому же, его охрана всегда стояла по периметру, прикрывая нас. Безумно звучит, но тогда для меня не существовало никого и ничего, кроме Джейсона. Спросите, как я скатилась с целей о блестящем будущем и престижном образовании до секса в туалете с самым большим придурком из всех, что мне попадались до него? Я не знаю.

Тогда не знала.

Позже, мой психолог Джейн Кларк пошагово объяснит то, как Джейсон погрузил меня в полную зависимость от него. И научит справляться с собой.

Но на тот момент, когда Джейсон привел меня в темную комнату очередного клуба, пропагандирующего свободные откровенные отношения, и надел на глаза повязку, я всецело доверяла ему. Это случилось впервые. Он связал мои руки шарфом, снятым с моей шеи, по-прежнему прикрывающим время от времени расцветающие синяки и следы его поцелуев. Он толкнул меня на что-то мягкое. Я ничего не видела из-за повязки на глазах. Зафиксировал мои руки над головой. И попросил вести себя тихо и послушно, иначе меня ждет наказание. Раньше он никогда меня не связывал, и я чувствовала себя немного странно. Джейс целовал меня в губы, бормоча всякий пошлый бред, которым распалял себя, да и меня заодно. Он снял мое платье и нижнее белье, лаская всю, с головы до кончиков пальцев. Я уже изнемогала, умоляя его дать мне больше, когда он потушил мои просьбы и мольбы страстным поцелуем. И тогда это случилось. Я почувствовала чужие руки и губы на своем теле. Это было… Как ледяной душ. Я замерла, не поверив ощущениям. Я просто не могла поверить. В моей голове не укладывалось, что он способен так поступить. Джейс не почувствовал перемены, и все еще целовал меня, и тот, кто был снизу тоже.

– Ты – ублюдок, Доминник, – зарычала я, ударяя со всей силы лбом в его переносицу. Он не ожидал нападения, именно это спасло меня. Джейс отпрянул, но я почувствовала, как несколько капель его крови упало на мое лицо.

– Дура психованная, – раздалось между ругательствами. Моя нога угодила прямо в лицо второму неизвестному лицу, пока я пыталась вырваться, что в итоге удалось сделать. Освободив руки, я села, сдирая с лица повязку. Джейсон тщетно пытался остановить кровь, запрокидывая голову к верху. Я посмотрела на другого участника. Это была женщина. Размалеванная полуголая проститутка. И это ее грязный рот прикасался ко мне. Меня чуть не стошнило.

Замахнувшись, я влепила ей пощечину, вцепилась в волосы, повалила на пол, не замечая, что несчастная даже не сопротивляется. Меня съедал гнев и обида. Уже потом я поняла, что единственный, кого я должна была ненавидеть – это Джейсон. Девушка делала то, за что ей заплатили.

Когда Джейсон оттащил меня от нее, позволив девице убежать из комнаты, я обратила свой гнев на него. Я кусалась и царапалась, как кошка, потеряв всяческий контроль. Но он был сильнее, целовал меня, несмотря на все мои попытки вырваться и разорвать его в клочья. Мы оба были в его крови. Ее соленый вкус на моем языке вызывал новые приступы гнева и ярости. Прижав меня к стене, обитой красным бархатом, он скрутил мои руки и сделал то единственное, что умеет. Его трясло от похоти, пока он вбивался в меня, как ненормальный, не обращая внимания на разбитый, возможно, сломанный нос, на кровоточащие царапины на плечах и лице. Возможно, именно такого итога он и ожидал, предвидя мою реакцию на оплаченную шлюху и ее грязные прикосновения. Хотя… Повернув голову, я увидела в зеркале напротив, занимавшем всю стену, отражение происходящего. Я увидела себя, и мое сердце на миг остановилось, признавая простую и страшную истину. Я ничем не отличаюсь от той шлюхи, которую нанял Джейсон. Ни внешне, ни внутренне.

С этого момента начался обратный отсчет. Пелена спала с глаз, позволив увидеть то, что происходит с моей жизнью. Завтра Джейсон может пойти дальше. И это будет другой мужчина. Может быть, не один. Мой разум не хотел справляться, снова раздваиваясь. Не хотел принимать неприглядную правду.

– Мы летим домой, – закончив со мной, произнес Джейсон, бросив в меня платьем. – Одевайся. Вижу, ты соскучилась по зеркальной комнате. Черт. – Вытер нос тыльной стороной ладони, растирая кровь, которая так и не остановилась. – Ты ненормальная? Могла просто сказать, чтобы я ее остановил?

– Это ты псих. Шизанутый на всю голову ублюдок. Что дальше? У тебя, вообще, нет никаких границ? Кому еще дашь мной попользоваться? – яростно шипела я, надевая платье резкими движениями. Он рванул ко мне, с силой впечатывая в стену. В черных глазах безумие. Сжал мое горло так, что я начала задыхаться, безуспешно пытаясь вырваться.

– Ты, сука, никогда не будешь так со мной разговаривать! Усекла? – он сдавил пальцы, и я начала оседать, теряя сознание. – Никто не будет тобой пользоваться. Кроме меня. Никогда.

«Это кажется диким и парадоксальным, но мучитель, которому по каким-то причинам жертва решила уступить и простить, становится с ней единым целым. Это отражается даже на чувственном плане: возросшая близость ощущается физически, сексуально или просто тактильно. Пытаясь понять и оправдать насильника, жертва создает такой мощный полюс эмпатии, что идентифицируется с ним и буквально сливается. И чем дольше продолжается абьюз, из которого нет выхода, тем чаще требуется усиление полюса эмпатии, а значит идентификация, то есть растворение и да, любовь становятся сильнее.»

(с)

Нью-Йорк. Наши дни.

Лекси

– Ты не должна винить себя за то, что произошло. Это только его вина, Александра. – Джейн взяла меня за руку, мягко улыбнувшись. Первый визит после того, как я очнулась в палате больницы. Две недели я не хотела видеть никого. Даже родителей. Даже Андреа.

Джейн Кларк – мой психотерапевт. Я почти полгода посещала ее кабинет частной практики, и мы достигли заметных улучшений в моем психическом состоянии, несмотря на то, что я никогда не признавала себя больной. Но сейчас? Я даже не помню, о чем мы говорили с ней… Два раза в неделю по полтора часа. Бессонница и кошмары. Таблетки горстями.

Я думала, что все позади.

Боже, как же я ошибалась.

– Фактически, Джейс меня не похищал, – произнесла я. Заторможенность сознания – побочное действие лекарств. Джейн что-то говорит, но ее слова я анализирую гораздо позже… Я больна. Психически неуравновешена, опасна для самой себя и для окружающих тоже. Никто не должен видеть меня такой. Только Джейн. Она одна знает, через что мне пришлось пройти. Дважды. Дважды, черт побери!