– Привет. Я без багажа. Сегодня последняя игра. Ты же не собираешься зависать здесь дольше, чем до завтра? – с порога тараторит Марк. Он клевый парень, несмотря на то, что гей. Я люблю его. Из всех моих родственников, он и Виви – два человека, которые имеют для меня значение. Я дорожу ими, в то время, как остальных родственников просто терплю или откровенно презираю, или забываю об их существовании.

– Рад тебя видеть, – пожимаю протянутую руку, отмечая легкую щетину и следы недосыпания на лице брата. Пару лет назад Марк отпустил волосы, и сейчас они находятся в плачевном состоянии. Розовая рубашка мятая, джинсы в пятнах от кофе. – Неважно выглядишь.

– А ты – просто супер, – окинув меня взглядом, отмечает Марк. Я только с пробежки. Потный и в шортах. Не уверен, что он не льстит. – У меня небольшие личные проблемы. Покажешь мне, где я могу принять душ и переодеться?

– Мой мальчик приехал! Как ты? – с кухни выплывает Джо и летит к Марку, заключая его в свои объятия. Джо – тоже о– тоженно важный для меня человек.

– Джо, накорми Марка завтраком и покажи его комнату. Я пока поднимусь к себе.

Захожу в свою спальню, прикрывая за собой дверь, и раздеваясь по дороге в душ, краем глаза замечаю, что Лекси все еще спит, как убитая. Мне нравится, как она смотрится среди спутанных простыней. Во сколько мы уснули? А, да кто смотрел на время? Ей будет не просто влиться в мой график. Но люди привыкают к самым разным вещам. Кто-то, вообще, червяков и лягушек ест. Сейчас я выматываю ее, но пройдут недели, и малышка втянется.

Выхожу из душа мокрый и голый, не тратя время на полотенце. Открываю гардероб, вытаскиваю первые попавшиеся спортивные штаны и футболку, из выдвижного ящичка – боксеры. Минута, и я полностью одет.

– Я тебе завидую. Ты просто энерджайзер. И задница у тебя обалденная, – раздается заспанный голос. Закрываю гардеробную и поворачиваюсь. Она лохматая и прекрасная. Мой член мгновенно реагирует, но сейчас у нас нет времени. Нужно позавтракать и бежать на стадион. Перед матчем предстоит разминка и быстрый инструктаж. Но когда я возбужден, играю гораздо лучше. Поэтому тренер не советует трахаться перед игрой. «Кончая, вы спускаете весь свой энтузиазм». Раньше я придерживался правил, сейчас – через раз.

– Поднимай свою не менее обалденную задницу, малышка. У тебя двадцать минут. Мы с Марком ждем тебя в гостиной.

– Марк приехал?

– Я же говорил. Чем ты слушала? – подхожу к кровати, рывком срывая с Лекси одеяло.

– Что за фигня, Джейс! – ругается она, закрываясь руками. Я хмурюсь, скользя взглядом по изгибам стройного тела и многочисленным следам моей несдержанности. Может, стоит быть осторожнее? Обычно я балдею, когда вижу свои отметины. Это мой фетиш. Нет, я не могу отказаться от того, что приносит мне столько удовольствия.

– Двадцать минут. Надень джинсы. Мне нравится, как они сидят на твоей попке, – широко улыбнулся, бросив обратно одеяло и вышел из комнаты.

Успел съесть омлет на обезжиренном молоке и выпить зеленый чай с протеиновым батончиком, пока дождался Марка. Он выглядит гораздо лучше. Вымыл голову и побрился. Сменил грязную одежду.

– Джо, меня уже накормила, – сообщает Марк, вальяжно вытягиваясь в кресле. – Я бы выпил.

– Встань и налей, – пожимаю плечами, делая глоток горячего чая. – Так какого хера ты приперся, Марк?

Брат неспешно проходит к бару, достает стакан, наливает в него виски и разбавляет содовой. Возвращается в кресло.

– Решил поболеть за брата. Последняя игра сезона все-таки, – явно врет хитрый засранец. Или засланец правильнее будет? – Говорят, ты стал хуже играть. Правда? Или сплетни?

– Посмотришь сегодня и сам решишь, – сухо отвечаю я, прекрасно зная, откуда ветер дует.

– Еще говорят, что ты чудишь. С Майли контракт разорвал. С проституткой своей везде таскаешься.

Я напрягаюсь. Мне стоит огромных усилий не вскочить и не вмазать брату по морде. Это не мои методы. Не сегодня. И он не виноват.

– Александра Памер – не проститутка. Еще раз услышу, получишь. Усек? – холодно спрашиваю я, вкладываю интонацию голоса все негативные эмоции, которые испытываю. Марк озадачено рассматривает меня, маленькими глоточками смакуя виски.

– Хорошо, Джейс. Я тебя понял. – кивает он. – И мне импонирует то, что я вижу. Ты ведешь себя, как мужик. Впервые.

– Что ты можешь знать о том, как ведет себя мужик? – насмешливо спрашиваю я.

– Если ты хочешь намекнуть на то, что я предпочитаю мальчиков, то могу сказать, что ориентация никак не повлияла на мою мужественность.

– То есть, это ты пердолишь, а не тебя, – я смеюсь, хотя мысль об этом меня коробит. Он мой брат, все-таки.

– Мы говорим о тебе, Джейсон. Отец просил напомнить о том, кем является Александра Памер, и какие отношения вас связывают. Существует опасность, что в случае, если ею вдруг заинтересуется пресса, кое-что может всплыть.

– Мне похер. Это мое дело, понимаешь? – я смотрю на Марка тяжелым взглядом. Он не выдерживает и отводит взгляд.

– Понимаю. Я так же понимаю, что эта девушка не из нашего круга. Ты не можешь быть уверен в том, что, почувствовав власть денег, особое отношение к ней, она не поведет себя иначе. Кто-то другой перекроет цену, что предложил ты, и она сольет всю информацию о вашем контракте. Ты же не веришь в ее преданность после того, что случилось? Отец все мне рассказал. Плохая история, Джейс. Ты должен быть начеку, – серьезно произносит Марк. Я знаю – сейчас брат говорит то, что думает. Он беспокоится обо мне. Гребаный придурок.

– У меня все под контролем. А отец сам заварил эту кашу, – резко отзываюсь я.

– Послушай, Джейс, я его не оправдываю, – миролюбиво начинает Марк. – Он всегда действовал грязно. И я искренне хочу, чтобы с Лекси у тебя всё получилось. После Сэм ты не был в стабильных отношениях. Прошло много лет, и все, что ты имел – избитые тобой проститутки, которые стоили огромную кучу денег. Я никогда не пытался лезть в это…

– И сейчас не начинай, Марк, – холодно отрезаю я. Лицемерие отца, подославшего парламентёра для урегулирования некой, видимой только ему проблемы, вызывает во мне волну отторжения и негодования.

– Хорошо, – вздохнув, кивает Марк. – Я всегда на твоей стороне, Джейс. Ты знаешь, я сам никогда не прогибался под чужое мнение. И на своей шкуре испытал то, каким жестоким может быть общество, если ты с ним не считаешься. И было время, когда мне хотелось плюнуть в лица всех этих высокомерных снобов и привести на очередной светский вечер своего парня.

– И ты это делал, – со смешком напомнил я. – Картина маслом. Я помню, как отец хватался за сердце. Кем был тот мускулистый мачо? Стриптизер или бармен?

– Автопарковщик, – с ухмылкой напоминает Марк. – Я был влюблен и думал, что это навсегда.

– Отец заплатил ему, чтобы он свалил из штата.