Он выпалил свое приглашение на одном дыхании и с каждым словом заводился все больше. Ему не терпелось получить положительный ответ.

— Мы будем просто счастливы. Мы все, — сказал Мэтью.

Это были первые слова, которые он произнес, и при этом он улыбался — словно радовался тому, что наконец открыл счет. Дальше его уже было не остановить. Он перечислил всех животных, которые ему нравятся, объяснил почему, а затем пустился защищать идею зоосадов, опровергая все аргументы тех, кто требует их закрыть. Сэм заметил, что дети смотрят на дядю изумленно — словно и они впервые за долгое время услышали, как он разговаривает. Они со смехом включились в обсуждение, и миссис Дрейфус тоже, а Сэму показалось, что его присутствие словно ослабило путы, державшие их всех в молчании, молчании из-за непроизносимого, а в компании постороннего, не имеющего к этому отношения человека, они снова вернулись к нормальной жизни. Когда в разговоре возникла крохотная пауза, Сэм ей воспользовался, чтобы договориться о дате похода, и все решили, что лучше сделать это в начале следующей недели.

Он повернулся к миссис Дрейфус.

— Вам будет о чем рассказать мужу.

— Пусть лучше дети расскажут, — сказала она. — У нас свидание через две недели.

Это послужило сигналом к новой паузе, и Сэм не стал нарушать молчание, а взялся за предложенное ему печенье.

— Питер, может, сводим Джин в парк? — предложил Мэтью. Он догадался, что невестке нужно побеседовать с гостем наедине.

Когда они ушли, миссис Дрейфус принялась расставлять цветы в вазе.

— Я очень вам благодарна, мистер Темпл, — сказала она. — Благодаря вам у моего мужа наконец-то появилась цель. Его последнее письмо было почти веселое. Ну и деньги, разумеется, очень кстати. Теперь мне будет много легче. — Она вдруг взяла Сэма за локоть. — Детям очень тяжело, мистер Темпл.

— Могу себе представить.

— Я не осмеливаюсь посылать их в школу. Там их травят и оскорбляют. Даже учителя. Я знаю, что мой муж не виновен. И они знают. Но не могут ничего возразить. Их отец осужден.

— Нужно надеяться на апелляцию, — сказал Сэм. — И, помолчав, спросил: — У вас есть друзья?

— Были, — ответила она, — но теперь никто не желает нас знать. Мэтью замечательный. Приходит к нам в любую свободную минуту. Но и у него друзей не осталось. Дрейфус теперь — нехорошая фамилия, мистер Темпл.

Она отпустила его локоть и принялась убирать со стола.

— Я вам помогу, — пообещал он.

Она не стала его отговаривать, и, когда они перешли в кухню, он спросил:

— Не думаете ли вы найти детям учителя? Им станет куда легче, когда будет чем заняться.

— Конечно, я об этом думала, — сказала она, — и теперь, когда есть деньги, это возможно. Но кто пойдет учителем к детям Дрейфуса? Мне даже наводить справки боязно.

— Доверьте это мне, — попросил Сэм. — Похоже, у меня есть подходящий человек. Человек сочувствующий. Который, как и я, верит в невиновность вашего мужа.

Она лучезарно улыбнулась.

— Я буду так вам благодарна! — Она принялась мыть посуду, а Сэму протянула кухонное полотенце. Ей было приятно, что он рядом. — Вы придете к нам снова? — спросила она.

— Разумеется. А вы — звоните мне в любое время. — Он взял тарелку. — А как вы встретились с вашим мужем?

— Нас познакомила моя подруга Сьюзен. Моя лучшая подруга. Точнее, была таковой. Теперь уже нет. Уже нет… — повторила она.

Сэм не стал расспрашивать, почему дружба прекратилась. Он догадался, что это что-то личное и не связано напрямую с нынешним положением Дрейфуса. Но он ошибся. С этим-то все и было связано, и Люси Дрейфус сама захотела рассказать, почему дружбе пришел конец.

— Альфреда я увидела впервые как-то вечером в квартире Мэтью и Сьюзен, так все и началось. Тогда это казалось такой удачей! Нам было очень хорошо вчетвером. До тех пор, пока не случилось несчастье. Мы вместе ездили в отпуск, все четверо, потом уже и с детьми. Казалось, наша дружба — на века, она скреплена родством, да и дети отлично ладили. Но когда Альфреда арестовали и имя Дрейфуса стало звучать как проклятье, она по-тихому сменила фамилию себе и детям — в одностороннем порядке. Теперь она — Сьюзен Смит. Ни к чему не причастная. Она не разрешает своим детям общаться с Питером и Джин, ее раздражает то, что Мэтью предан семье. А он — просто замечательный. Все время нас поддерживает.

— Они все еще вместе? — спросил Сэм.

— Они живут в одном доме, но брак распался. Он не решается съехать. Можете представить, как тогда газеты все преподнесут?

— Ваш муж об этом знает?

— Нет. И не надо ему знать. Это его ужасно огорчит. — Люси стала расставлять тарелки. — Не представляю, что бы я делала без Мэтью.

— А кем он работает?

— Точнее сказать, кем работал. Он инженер. Занимал очень ответственный пост. Но когда Альфреда арестовали, ему стали намекать, что грядет сокращение штатов, а через несколько недель просто уволили.

— И что же он будет делать?

— У него есть кое-какие сбережения. А деньги от книги мы поделим — Альфред на этом настаивает.

Они вернулись в комнату.

— Я рад, что пришел к вам, — сказал Сэм. — Надеюсь, вы позволите мне бывать у вас часто. — Он назвал день похода в зоопарк и пообещал найти учителя. — Я был бы рад, если бы в зоопарк пошли и дети Мэтью.

— Сьюзен этого не допустит, — сказала Люси. — Знаете, мистер Темпл, мне иногда кажется, что она верит в виновность моего мужа.

Сэма аж передернуло.

— Какой же в их семье раздор, — сказал он. Перед уходом он взял ее за руку. — Миссис Дрейфус, вы можете обращаться ко мне в любое время. И Мэтью тоже. Прошу вас, передайте ему это.

Она проводила его до двери.

— Я скоро увижусь с Альфредом, — сказала она. — Он будет рад узнать, как вы нас поддерживаете.

— Вы увидите совсем другого человека, — сказал Сэм. — Он теперь больше в ладу с самим собой. Осмелюсь даже предположить, что у него бывают и счастливые моменты.

По дороге в контору Сэм прошел через местный парк. Вдалеке, на детской площадке, он разглядел Мэтью, Питера и Джин, они качались на качелях, в такт друг с другом, все выше, выше, выше — будто ничто извне не могло изменить их жизнь. Они словно неслись в то время, где нет прерывистого дыхания, тяжких вздохов, слез, и только когда качели остановятся, они заметят, что тучи сгущаются.

7

Естественно, мы с Мэтью ходили в деревенскую школу родителей. Мы ведь и жили там. И хотя никакими преимуществами мы не пользовались, мы там были счастливы. Мэтью младше меня, и все детство я был его защитником. Теперь роли в некотором смысле переменились. После того как меня арестовали, он охраняет меня и негодует не меньше моего. Он писал прошения и ходатайства, но главное — он теперь защищает Люси и детей. Я люблю его все больше. Мистер Уолворти, а у вас есть брат? Если есть, вы понимаете, какого это рода любовь. С ней ничто не сравнится. В ее языке нежности нет слов, выражающих ожидания или нарекания, она никак не осуждает. Братская привязанность — это кровная связь, данная Богом при рождении. Отрицать или игнорировать ее — все равно что отрицать гены.