– Извините, – пробормотала Дженна и сбежала, не дав ей такого шанса.

Погода днем подходила для пикника и состязаний в стрельбе. Дженна больше не видела графа, а Руперт в его отсутствие был заметен. Он явно все еще сердился. Она вздохнула с облегчением, почувствовав, что желание не видеть друг друга было взаимным. Дженна даже попыталась отговориться от пикника, не желая больше встречаться с леди Эвелин, но мать и слышать об этом не хотела.

– Ты не можешь испортить остаток уик-энда, Дженна, – заявила леди Холлингсуорт. – Я этого не позвоню. Что на тебя нашло? Руперт ждет твоих извинений, дорогая. Я дала ему слово, что…

– Что ты сделала? Мама, как ты могла? Ты слышала, как Руперт разговаривал вчера со мной при всех. Никогда не забуду, что ты была на его стороне. Как ты могла? Ты все слышала и действительно думаешь, что это я должна извиниться перед ним?

– Он этого ждет, дорогая. Это твоя помолвка, Дженна. Тебе двадцать два года. Если ты ее расторгнешь, то тебе придется серьезно задуматься! Для сезона теперь уже слишком поздно. Ты хочешь остаться старой девой? Леди Марнер только сегодня утром говорила…

– Тьфу на леди Марнер! Надо было устроить этот фарс в Тисл-Холлоу… или совсем не устраивать. Мне противно смотреть, как ты кланяешься и расшаркиваешься перед леди Каролин Марнер и ее мужем. Руперт за десять лет палец о палец не ударил, он маменькин сынок, а еще требует к себе уважения! Я хочу домой. В родных местах у меня было бы преимущество.

– Это невозможно. Марнеры любезно приняли гостей у себя из сочувствия ко мне… к нам, из-за твоего отца, дорогая.

– Отец умер больше года назад, мама. Не впутывай его в это дело. Но ты прекрасно знаешь, чью сторону он бы принял, будь он жив. Ничто не мешало устроить эту пародию в Тисл-Холлоу.

– Теперь уже поздно, дорогая. Мы в Мурхейвен-Мэно-ре, и тебе придется довести дело до конца. Ты оденешься и отправишься на пикник. При первом удобном случае ты принесешь извинения Руперту. И когда мы спустимся вечером к обеду, ты будешь улыбаться. Ты не сделаешь меня мишенью насмешек и сплетен, Дженна. Я этого не переживу!

Дженна надела на пикник белое муслиновое платье. Пикник устроили точно в полдень на ухоженной восточной лужайке, живописно спускавшейся к саду. Присутствовали несколько пожилых джентльменов, остальные отправились состязаться в стрельбе.

Дженна сторонилась леди Эвелин Сент-Джон, выбрав себе в компанию двух дочерей Уорренфорд. Уорренфорды много времени проводили в Лондоне, и она попыталась выведать у них, что могла, о Сент-Джонах. Урожай был скуден. Ей лишь удалось выяснить, что брат и сестра близнецы, они сироты и дальние родственники герцога Йоркского и что Саймона Радерфорда, самого завидного холостяка в свете, редко видят без них. Он всюду бывает с ними.

Как приклеенный – так выразилась Розмэри Уорренфорд. Это все равно что посыпать солью свежую рану.

Разговор с Рупертом прошел не совсем гладко. Виконт появился на пикнике поздно днем, обменявшись любезностями с дочерьми Уорренфордов, взял Дженну под руку и повел к саду.

Граф появился приблизительно в то же самое время. Его хромота была заметнее, чем прежде, но, несмотря на это, его движения были изящны. Он направился прямо к леди Эвелин, подал ей руку и помог подняться с покрывала, где она сидела с несколькими молодыми людьми, которых Дженна не узнала. Она намеренно повела Руперта мимо Кевернвуда и леди Эвелин. Прижавшись к нареченному, Дженна одарила Руперта лучезарной улыбкой, не обращая внимания на графа. Это научит его сиятельство держать свои советы при себе.

Руперт скептически разглядывал ее через лорнет. Он был высок и строен, коротко подстриженные волосы цвета спелой пшеницы завиты а-ля Брут. Его костюм всегда соответствовал последнему писку моды и был уместен.

– Как я вижу, ты чувствуешь себя лучше, – сказал Руперт.

– Намного лучше, спасибо. А как ты? После стрельбы ты в более приятном настроении?

– Я слышал, у тебя сегодня утром было свидание с Кевернвудом, – ответил Руперт, демонстративно игнорируя ее вопрос.

– Вряд ли это можно назвать свиданием, Руперт. Граф принес извинения за прошлый вечер, и я приняла их. Все было абсолютно прилично.

– Мм-м… – протянул Руперт, сунув лорнет в жилетный карман.

– Кто тебе сказал?

– Это следовало сделать тебе, – вспыхнул он. – И тогда мне не пришлось бы выслушивать сплетни от слуг.

– Мы еще не женаты, Руперт. Я не должна отчитываться перед тобой за каждую секунду своей жизни. По крайней мере, у него достало хороших манер извиниться.

– Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше, Дженна, – сказал он. Они подошли к саду, и Руперт повернул ее к себе. – Я не шучу! Он наглец! Только посмотри на его прическу. Он знает, что длинные волосы давным-давно вышли из моды, и все-таки носит этот нелепый хвост. Он делает это, чтобы привлечь внимание.

– Не знаю, мне кажется, это довольно мило.

Руперт приоткрыл рот, из горла у него вырвалось недоверчивое ворчание.

– Вчерашняя история была оскорбительным выпадом, – сказал он. – Так с хозяевами себя не ведут.

– Он не знал об отце, Руперт.

– Но он знал, что костюм дурного вкуса. Он надел его умышленно.

– Я приняла его извинения.

– Да-да, ты уже говорила. Хватит об этом. Оставим его Сент-Джонам. Пусть губят свою репутацию, общаясь с ним.

– Ты ведешь себя так, будто я притащила их сюда. Ты пригласил их, Руперт.

– Вовсе нет; Мать пригласила его. А он привез Сент-Джонов, этих нахлебников, которым потакает. Какая наглость!

– Он спросил разрешения привести их?

– Какое это имеет значение?

– Так он спросил разрешения или нет?

– Да, он это сделал, но не должен был их привозить, мы незнакомы.

– Хорошо, теперь мы познакомились, не так ли? – Дженна поверить не могла, что защищает Сент-Джонов и право графа включить их в число гостей. Лучше бы ее глаза всех их не видели.

– Знаешь, я победил его в стрельбе.

– Ты? Руперт, ты ужасно стреляешь.

– Именно я.

– Должно быть, он позволил тебе победить.

– Нет! Он паршивый стрелок, несмотря на его бахвальство о рекордах. Хорошо, что он служил под командованием Нельсона, а не Веллингтона. Ясно как день, что ему надо стрелять из пушки, чтобы куда-нибудь попасть.

– Руперт, будь выше этой мелочности.

– Хорошо. – Его безупречная осанка поникла, он фыркнул. – Давай не будем ссориться, – сказал он вполголоса.

– Как я полагаю, это извинение?

– Ты его ждешь? – вздрогнув, проронил он.