— Не вздумай! — прошипел Яр, будто ощутив, что она собиралась сделать, и стиснул её руку почти до боли, приводя в чувство.

В итоге Виола всё же промолчала, позволила лжи распространяться дальше. Но поступила так не ради себя, а ради маленькой жизни, которая зародилась у неё внутри. Жизни, которая, вполне возможно, будет похожа на отца. И тогда… тогда всё, конец, ложь раскроется, потому что Тимур обладал довольно заметно выраженными кавказскими чертами и был кареглазым брюнетом. И если у Виолетты, зеленоглазой блондинки, и Ярослава, сероглазого шатена, появится такой вот специфический малыш, тогда даже подслеповатые старушки (не говоря уже о бабушках-дедушках) поймут, что молодая мама ребёнка нагуляла. Ну а сам Ярик, разумеется, узнает, от кого именно.

«Не думай об этом! — уговаривала себя она. — Просто не думай! Всё будет хорошо, генетика сработает в твою сторону. Не может же жизнь оказаться настолько несправедливой, чтобы и тут повернуться к тебе спиной?!»

Пока старшее поколение договаривалось о церемонии и решало прочие организационные вопросы, Виолетта завела Яра в свою комнату и распахнула на нём рубашку.

— Виол, что ты… — растерялся он и собрался прикрыться, но она не дала, развела полы, чтобы увидеть, как поперёк его груди наливается багрянцем след от удара ремнём.

— Прости… — прошептала Виолетта, сморгнув слёзы, и провела дрожащими пальчиками по красной полосе. — Давай кремом от синяков помажем… — и зарылась в личную мини-аптечку.

— Да это ничего, не смертельно, не по лицу же, — храбрился парень, но послушно позволил себя намазать и лишь слегка поморщился, когда её пальцы коснулись будущей гематомы.

— Отец такой, мог и по лицу, — пробормотала она.

Сейчас, после всего сказанного и сделанного отцом, который жаждал выместить своё возмущение, Виолетте было отчаянно стыдно не только перед будущими свёкрами, но главным образом перед Яриком. На него орали, ему наговорили множество обидных слов, ударили, а он ведь даже не был виноват ни в чём. Ярослав принял всё это, а она думала, что никогда, до конца своей жизни не сможет расплатиться с ним за то, что он для неё делал.

Не так Виола представляла своё замужество, не такие чувства хотела испытывать, но главное, что родители одобрили свадьбу. Церемонию скоропалительно провели в начале августа, получив на руки справку о беременности и избежав необходимости ждать положенные два месяца. Невеста была в скромном белом платье, которое презентовали свёкры, из гостей только самые близкие. Свидетелями позвали Ритку и её партнёра Вовку, которые были дружны с обоими молодыми.

Большого праздника не устраивали, так, накрыли стол дома у Ланиных. Отец Виолы мрачно смотрел на молодожёнов и больше пил (вернее, выпивал), чем ел. Мама тоже выглядела далеко не счастливой. Зато тётя Света и дядя Женя, кажется, искренне радовались невестке и будущему пополнению в семье. Приехала и Катерина с мужем. Расцеловала Виолетту в обе щеки и поделилась новостью, что тоже скоро станет мамой: они с Иваном наконец-то выбрали ребёнка на усыновление.

Виола сидела во главе стола и всё ещё не верила, что стала женой и у неё теперь есть муж. Фамилию она менять не стала. В танцевальных кругах их знали как Виолетту Городецкую и Ярослава Ланина, так оно и должно остаться. Ярик, кстати, тоже был достаточно скован, но его рука с кольцом на пальце сжимала под столом её левую руку, давая силы выдержать всю эту свадебную кутерьму.

Невеста ела мало: под пристальным взглядом отца попросту кусок в горло не лез. Как ни странно, во время застолья не было радостных выкриков «Горько!», да и в ЗАГСе молодые ограничились поцелуями в щёку. Для Виолы это был не брак, а фактически операция по спасению, и Яр был достаточно чуток, чтобы не требовать от неё того, к чему она была сейчас совсем не готова.



Зато почётный танец молодожёнов они станцевали с удовольствием. Виолетта вообще любила танцевать с Яриком, она в такие моменты забывала обо всём и наслаждалась синхронностью их движений и тем, что они становились фактически едины. «На одной волне», — сказали бы одни. «Четыре ноги, одно сердце», — улыбнулись бы другие.

— Знаешь, Виолетта, как мне хочется подержать маленького на руках?! — мечтательно сказала тётя Света, когда после ухода гостей преподнесла Виоле символичные белые пинетки. — Я так за вас рада! — она расцеловала юных супругов. — Будьте счастливы!

— Давай, сын, теперь ты муж, — дядя Женя хлопнул Яра по плечу. — Только от тебя зависит, куда поплывёт ваша семейная лодка. Счастья вам, дети! — и тоже расцеловал молодых.

А Виола слушала всё это и чувствовала себя обманщицей.

Виолетта множество раз засиживалась у Ярослава допоздна, но ночевать собиралась впервые. Как-никак она теперь тоже член семейства Ланиных, так что имеет право оставаться тут на вполне законных основаниях. Раньше о таком и помыслить было невозможно. Её родители, ограничившись скупыми пожеланиями, уже ушли. Вернее, Евгений Петрович и Вовка помогли маме дотащить основательно поддатого отца до квартиры, а потом и до кровати. Хорошо уже, что он стойко держался до конца мероприятия и по пьяни не устроил скандал, возмущаясь, что у него отобрали дочь.

Когда за Ланиными закрылась дверь супружеской спальни, ребята остались наедине перед лицом предстоящей первой брачной ночи. Они посмотрели на кровать, где были разбросаны лепестки роз в виде сердца. Это наверняка Ритка постаралась, она такое любит. Ещё тут имелся диван, который Ярик несколько дней назад перетащил из бывшей комнаты сестры, чтобы валяться и смотреть телек.

— Тебе правую половину или левую? — спросил Ярослав, указывая на постель. — Спорим, что выберешь правую. Ты всегда справа, — с этими словами он улёгся на кровать поверх покрывала прямо в одежде, заняв левую половину. — Что смотреть будем? — и включил телевизор, значительно прикрутив звук.

Будто получив отмашку, Виола тоже улеглась не снимая платья прямо на покрывало. Ярик был прав, она хотела правую сторону, так привыкла, да и в школе всегда сидела справа. Глядя в экран, где крутили какую-то мелодраму, девушка перебирала пальцами нежные алые лепестки, которые одновременно и разделяли, и связывали молодых.

— Яр, — Виолетта поудобнее устроилась на подушке и повернулась к супругу. — Ты не жалеешь? Ну… о том, что мы всё это затеяли.

— Я редко жалею о чём-то, что связано с тобой, — он тоже повернулся к ней. — Вот о том, что не забрал тебя с выпускного сразу после вручения аттестатов, — да, очень жалею. А о сегодняшнем дне ничуть.

— Ты, наверное, удивишься, но я тоже не жалею, — созналась она. — Наверное, потому, что это ты. С кем-то другим я бы ни за что не согласилась.

— Ха, да это почти признание! — ухмыльнулся новоиспечённый муж. — Мне уже можно начинать надеяться?

— Перестань, — смутилась Виола.

— Ладно, ладно, шучу я, — он переключил канал, потому что на фильме пошли титры. — Ну как, ещё что-нибудь будем смотреть или баиньки?