– Ты в списке кавказцев, на которых сверху запросили материалы.

– По какому поводу?

– Неизвестно. Отправили на имя Чудова Игоря Дмитриевича.

– Что за хрен с бугра?

– Из руководства Общенародного фронта. И еще – похоже, за тобой слежка. Справа от входа, на улице видел машину НИ.

– Знаю. Вали отсюда. Я тебя позже найду, сочтемся.

«Оборотень» ушел расстроенный, что не получил гонорар за проданные погоны. Руслан с новой знакомой поднялся на второй этаж в «номера». Велел ей сидеть там: «Спустишься через час, тебе денег дадут мои джигиты. Выйдешь раньше – убьют. И не звони никому, если не дура». Сам через кабинет управляющего слился в соседнее здание, где располагался офис фирмы-арендодателя клуба. Там выбрался на параллельную улицу, поймал левака и остаток ночи клубился в «Рае». «Раз из клуба смылся, в другом клубе искать не станут».

Утром вылетел в Париж. Компьютерная система ФСБ выбросила «флажок» на улетевшего, хотя его не задержали на паспортном контроле – не было такого распоряжения. Как Муса и полагал.

Нет такого плана, который пережил бы столкновение с реальностью. Особенно, если планируют одни, а исполняют другие. Макалистера выдернули из кабинета без объяснений. Вчера объявили, что через два месяца должен подать в отставку – ЦРУ в его услугах более не нуждается. И теперь по коридору брел злой и чувствовал, как желчь поднимается к горлу. Потребовался, видишь ли.

Шеф УПРО поднял взгляд на уже, считай, бывшего оперативника с длинным послужным списком и окончательно утвердился во мнении, что тот идеально подходит на роль козла отпущения. Именно на замшелого ветерана, в мешковатом костюме цвета растаявшего крем-брюле и шелковом галстуке, следует списать провалы агентурной работы в России. Еще в ходе украинского кризиса ФСБ стала подчищать американских информаторов, а уж в ходе реализации дурацкой директивы Белого дома посыпались и агенты влияния. «Серебряная заколка в коричневом галстуке! Совсем оторвался от современных реалий».

В данную минуту нужен совет именно от него, прозванного «Кошколюбом», как доносят слухи, за привязанность к огромной волосатой кошке. Аппаратчик гордился своей информированностью о любых, как ошибочно полагал, нюансах поведения сотрудников.

– Привет, Джек! Позвал тебя, чтобы похвастать жемчужиной моей коллекции – возможно, самой первой из почтовых марок в истории США, – начал мягко, показывая фотографию. – Экспонируется на выставке в библиотеке Конгресса, между прочим. Не обращай внимания, что выглядит крайне скромно. Тогда еще не использовали картинки или рисунки, попросту взяли и по кругу напечатали «Почта Александрии». Большущих денег стоит. Хотя ты же у нас паровозики предпочитаешь филателии.

– В нашем сумасшедшем доме без эскапизма никуда. Хочешь снимать стресс – заведи хобби, – нейтрально отреагировал Макалистер.

– А как Rugball поживает? – изящно, как ему казалось, хозяин кабинета продолжал устанавливать психологический контакт.

– Уже донесли! Тоже мечтаешь завести кошку породы Мейн Кун? Огребешь проблему: шерсть везде по дому.

– Нет. Другая проблемка образовалась. В Москве.

– Почему не знаю? Моя епархия.

– Помнишь президентскую директиву по выборам президента России?

– Ну, пропаганда, НКО, дискредитация.

– И не только. Твой подшефный задействован в готовящейся акции. Матвей Алехин.

– Я никакого отношения к вашей теневой операции не имею. Она вне протоколов и регламентов, сплошная чернуха. А на Алехина и прочих отдельские аналитики лишь готовили психологические портреты. Кстати, Алехин – «подарок» от англичан. Мне сразу не понравился сумасшедший чекист. Надо быть дураками, чтобы сделать на него ставку. Конец истории.

– Джек, ты, как будто, вчера пришел в ЦРУ! Алехин уже втянут в историю и не по нашей инициативе. Он вышел на участника операции и представляет потенциальную угрозу или ценную оперативную возможность. Нужен твой совет.

– Мой совет: немедленно помножь его на ноль.

– Успеется. Мы хотим Грига временно изолировать и просветить на рентгене.

– Изящная терминология. Собираетесь захватить и пытать.

– В этих стенах подобные слова не произносят. Ты же знаешь, мы избегаем применять радикальные методы к русским оперативникам.

– А поскольку Алехин – отставник, то …

– То завтра его примут во Франции и привезут в арабскую страну, где своеобразные правила. Вылетаешь в ФРГ, куда объекта доставят на машине из Парижа, далее вместе – спецбортом в конечный пункт. На допросах только наблюдаешь. Арабы составят отчет, но для меня будет решающей твоя оценка.

– Иначе говоря, в итоге всех собак повесишь на меня. Так вот тебе мое мнение: не полечу, а ты можешь оттрахать сам себя, – Джек порывисто поднялся из кресла.

– Не спеши, – хозяин кабинета нажал кнопку прямой связи с директором ЦРУ и невозмутимо произнес в микрофон. – Сэр, Макалистер требует прямого указания на полет по проекту «Рагда». Передаю ему трубку, сэр.

Получив приказ от ДНР, Джек опустился в кресло.

– Выпьешь скотча? – любезно предложил шеф УПРО. – Или употребляешь бурбон? Прости, позабыл.

Аббас стоял с табличкой RUSLAN среди таксистов и водителей лимузинов. Одет в костюм, хотя явно не привык его носить. Галстук поправлял каждую минуту, дважды. Прилетевший кивнул ему, и они порознь пошли к автостоянке. Уже в белой «альфа ромео» обсудили инструкции и направились в 8-й округ. С дороги Руслан позвонил Вике, вызвав бурю восторга. «Только никому не говори, я тут по работе».

Мелькавшие мимо парижские прелести не видел, душил гнев, хотелось задолбить женщину, бить, рвать, унижать и делать чудовищные вещи. «Тварь предала меня, притащила чекиста в Femen». Но заехав в подземный гараж дома, где квартировал Красько, приклеил улыбку и, выйдя к встречавшей украинке, принял в объятия. Ситуация оказалась лучше, чем ожидал: Виктория застеснялась шофера «альфа ромео» и предложила «посекретничать» в маленьком автомобильчике, который Ленка купила себе, но давала поездить сестре.

Она приоткрыла губы, предвкушая поцелуй любимого. Якобсонов узел уловил запах привлекательного в сексуальном плане партнера. Заточенный только на это орган размером в 1–2 мм не способен воспринимать другие запахи, например, предательства и изуверства. Глаза сами собой закрылись и не видели выражения лица любовника. Через минуту-другую Руслан отпрянул.

– В тебе что-то не так. У тебя другой мужчина?

– Нет-нет! – Вика испугалась ревности дагестанца. – Со мной приехал старый и больной человек. Красько приказал.

– Хочу взглянуть на «старика». Позвони ему, мол, не можешь завести машину.

Матвей спустился на лифте, бурча: «Ох, женщины-водители. Небось, давит на газ вместо тормоза, а тачка с автоматической коробкой передач». Помещение небольшое, машин на пятнадцать. «Ага, вон её «смарт». Вика сидела в салоне, в наушниках, смотрела перед собой невидящим взглядом. Подошел, помахал рукой перед ветровым стеклом – реакция нулевая: вся в музыке. Открыл дверь и увидел, что веки девушки замерли наверху, поскольку приклеены скотчем к бровям. Тронул рукой горло – проверить пульс, признаков жизни не обнаружил, зато увидел стронгуляционный след.