Пока Лусия, обрадованная твердой земле под ногами, раскладывала немногочисленные вещи, Василина приняла горячий душ, буквально мурлыкая от счастья, завернулась в мягкий объемный халат и легла отдохнуть на широкую добротную кровать. Увы, она не любила долгие поездки и слишком ценила комфорт.

Комната была уютной, отделанной в старом стиле – по низу стен деревянные панели, сверху – темно-синие тканевые обои. Стрельчатые узкие окна, завешенные трогательными кружевными шторами, синее бархатное покрывало на кровати, свежее, хрустящее от чистоты белье. В углу – женский столик с зеркалом, узкий гардероб, рядом с кроватью – тяжелая деревянная тумба, где стоял кувшин с вкуснейшим ягодным морсом. Им-то принцесса с удовольствием и освежилась, добавив лежащий тут же нарезанный лимон, накрытый прозрачной крышечкой.

Василина даже успела задремать, и когда Лусия позвала «Время, ваше высочество», с неохотой поднялась и села в кресло перед зеркалом. Глаза казались словно песком засыпанными, в теле была слабость, и кажется, она все-таки простыла. Но долг и простая вежливость требовали ее присутствия на обеде, и девушка смиренно ждала, пока горничная быстро уложит ее волосы, сделает легкий макияж и осторожно, чтобы не задеть прическу, оденет на нее простое синее платье с длинным подолом, а на шею – пару ниток жемчуга. В этом наряде принцесса сразу стала выглядеть старше, но зато никаких вопросов по поводу уместности ее одежды не возникнет.

За пять минут до назначенного времени в дверь постучалась госпожа Вожена, готовая проводить высокую гостью к обеду. Увидев принцессу, женщина охнула, сложила полные ладошки на груди и воскликнула:

– Какая же вы хорошенькая, ваше высочество!

– Спасибо, – улыбнулась Василина, – вы тоже прекрасно выглядите.

Вожена в темном тяжелом платье до пят, с добрым улыбчивым лицом и завитыми волосами напоминала оперную певицу. Но пафоса в ней не было ни на ноготок. Активная и немножко суетливая, она задала, наверное, тысячу вопросов про дорогу, поахала над тем, как такую хрупкую девушку отправили в такой трудный путь, и с заботливостью наседки посадила ее во главе стола, расположившись рядом. Зачем – Василина поняла чуть позже, когда во время обеда госпожа Шукер настойчиво рекомендовала ей пробовать то или иное блюдо, отмахиваясь от строгих взглядов мужа, обеспокоенного напором жены.

На обеде присутствовали и офицеры гарнизона, чуть больше десятка, среди которых принцесса заметила и барона Байдека. Были и две офицерские жены, приехавшие на несколько дней навестить мужей. Их звали Тереза и Катарина, они тихо сидели рядом с супругами и во все глаза разглядывали ее высочество, чтобы потом, без сомнения, описать принцессу подругам во всех подробностях. Василина вежливо пробовала предложенные блюда, расспрашивала коменданта и представленных офицеров о жизни заставы и бесконечно улыбалась. И при этом старалась не расчихаться. В носу немилосердно свербило, и девушка просто мечтала о том, чтобы выпить горячего чая и залечь в постель. Но впереди было еще построение гарнизона, вручение наград и посещение казарм.

Последующие часы слились для Василины в какой-то зудящий кошмар. Она улыбалась, жала руки, фотографировалась с бравыми егерями, говорила речь перед строем, вручала наградные листки и звания, снова жала руки. К концу ее голос приобрел заметную гнусавость, а нос покраснел и опух. Наконец официальная часть закончилась, и принцесса, сопровождаемая комендантом с женой и частью офицеров, пошла в столовую на «чай с пирогами и вишневую, собственноручно сделанную наливочку».

Байдек шел в некотором отдалении, и Василина даже забыла про него, когда вдруг услышала его голос совсем рядом.

– Ваше высочество, – барон выглядел обеспокоенным, – вы все-таки простудились?

– Нет, – сказала она в нос и оглушительно чихнула. Все обернулись, а госпожа Вожена всплеснула руками.

– Ах, бедняжка, маленькая принцесса! Томаш, нужно сейчас же растопить баню!

– Не надо баню, – попросила Василина слабым голосом, – мне, наверное, лучше лечь.

– Глупости! – со всем пылом уверенной в своей правоте женщины воскликнула хозяйка, но, наткнувшись на строгий взгляд мужа, попыталась исправиться и уже тише сказала: – Глупости, ваше высочество! Крепкий пар да хороший веник – и вся хворь уйдет! Пейте чай, а я пока распоряжусь натопить да замочить веники!

Принцессе оставалось лишь покориться неукротимому жизнелюбию и подавляющей заботливости этой женщины. За Василиной тут же стали ухаживать в троекратном размере – два офицера притащили из кабинета коменданта его любимое, «самое удобное, уж поверьте», кресло, хозяйка сама сервировала чай и разлила его по чашкам, добавила туда пару здоровенных ложек малинового варенья и пристально следила, пьет ли несчастная бледненькая девочка волшебный напиток. Барон с чашкой стоял в углу, у напольных высоких часов, и вид у него был виноватый. Василина, несмотря на общее гнусавое состояние, даже немного позлорадствовала про себя – нечего оставлять меня без присмотра и компании, теперь вот мучайтесь.

Краем уха она выхватила Боженино «А кто же ее попарит, Байдек, может, вы? У вас волшебные руки» и, чуть не уронив чашку от ужаса, спросила:

– А разве в баню пускают мужчин?

Все поглядели на гостью, и в комнате стало тихо-тихо. Барон покраснел, вот прямо от кончиков ушей до носа, и несколько раз шумно перевел дыхание. Благо, все смотрели на принцессу.

– Э-э-э-э, – почтительно промычала госпожа Шукер, – ваше высочество, у нас в банях мужчины и женщины парятся вместе. Да и не пропарит вас женщина так хорошо, как мужчина. Тут крепкая рука нужна и аккуратная и выносливость. А с бароном вы знакомы уже…

«О боги, – в панике подумала Василина, – только бы не узнала мама и в газеты бы не попало. Что делать? Отказать – обидеть людей. Согласиться – дать повод для сплетен».

– Да вы не бойтесь, госпожа, – снова затараторила Вожена, – там ведь с вами и горничная будет, и мы все, женщины, никто ничего плохого не подумает. В парку-то и не видно ничего.

«Я на самом деле слушаю рассуждения про то, как я буду лежать голая в пару и меня будет бить веником взрослый мужчина?!»

– Госпожа Вожена. – Теперь все обернулись на голос Мариана, лицо которого уже приобрело нормальную окраску – в отличие от принцессы, розовевшей от пикантности ситуации, а глазами напоминавшей загнанного оленя. – Если ее высочество не хочет, не будем ее смущать. На юге традиции более строгие, чем наши, мы можем ее шокировать.

– Ну если так… – пробормотала растерявшаяся хозяйка, а полковник Шукер пробасил:

– И правда, рыбонька, что-то ты совсем засмущала нашу гостью. Хоть банька и была бы в самый раз, – добавил он после того, как Василина снова оглушительно чихнула.

На лицах находящихся в гостиной принцесса прочла такое смущение, будто они, деревенщины, нарушили этикет и предложили что-то крайне неприличное. Оно, конечно, так и было, но Василина поняла – надо срочно разрешать ситуацию. Ведь пила же она ритуальный напиток с сердцем ядовитой змеи, когда в свои четырнадцать лет ездила на юг, в горы! И целовала уважительно ноги статуи какого-то племенного древнего героя. Матушка всегда учила, что нужно чтить традиции местных, чтобы тебя не посчитали высокомерной и насмехающейся над ними. «Королевская семья должна быть близка народу», – не раз говорила она. И принцесса подняла руку, привлекая внимание.