Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коротыш схватил Егора за куртку, пытаясь встряхнуть.
— Хто? Гавары!
— Руки убрал! Сейчас сам сядешь за нападение на сотрудника при исполнении. И хер кто найдёт убившего твоего брата.
— Прасты. Кров гарачы. Хто?
— У меня есть зацепки. Слушай, генацвале, дай свой московский телефон. Вернусь в Смоленск — позвоню.
Тот действительно сумел унять чувства и потащил Егора в сторону.
— Ты милыция, да? Пять тыш дам. Мало? Болше дам. Толко скажы, хто так с Гиви…
— Понимаю. Это никакими деньгами не измерить. Брата не вернёшь. Убийцу я найду. Скоро.
Из дальнейшей сбивчивой речи Егор понял, что для Вахтанга и третьего брата важно взять убийцу за кадык хотя бы на минуту раньше, чем нагрянет группа захвата с наручниками. На зоне его достанут и посадят на пику, гарантированно. Но не скоро, не рукой мстящего родственника, и это будет гораздо дороже заявленных пяти тысяч. Плохой вариант.
— Соболезную. Позвоню. Даже если след оборвётся, всё равно позвоню и буду держать в курсе. Возможно, понадобится помощь.
Егор, освободившись от Вахтанга, мигом утащил Аркадия и Тимура со стоянки.
— Мужики? Грузины не видели нашу тачку с минскими номерами? Нет? Линяем! Быстро!
Когда РОВД исчез за поворотом, гэбешник признался:
— Иногда хочется тебя ударить. Командуешь мной, словно прислугой.
— Повышаю тебя с миссис Хадсон до доктора Ватсона. Я намекнул Вахтангу, что у меня есть подозреваемый. Может — погорячился и фигню спорол. Не вернёшь. Но если носатые мафиози увидят наши номера и вычислят, что мы из Минска, сразу смекнут про Бекетова. И наедут на него по понятиям. Вам же нужна оперативная комбинация, чтобы прижать носатых мафиози через минский канал прокачивания денег, так? Бекетов полезнее живой. Тем более, я не на сто процентов уверен в его вине.
Егор, не спросив, перешёл на ты. «Доктор Ватсон» больше не кочевряжился.
— Куда теперь, непризнанный гений сыска?
— В Смоленск. Найдём и опросим «анонимного» звонившего. Адрес есть.
Ехать обратно было куда приятнее. Рассвело. И гнать не приходилось. Они, въехав в Смоленск, пересекли практически весь город, выехав в район завода «Кристалл».
— Который раз здесь, — процедил сквозь зубы Аркадий. — Мда, ничего не меняется.
Чуть ли ни в каждом втором подъезде отсутствовала или не запиралась дверь. Над ней, прикрывая лестничный пролёт, зачастую вместо окон торчала фанера. Или не торчала, тогда жильцы получали дополнительные свежий воздух и вентиляцию. В Первомайском районе Минска, где успел освоиться Егор, тоже были тусклые кварталы, особенно на Кнорина и Седых. Но не до такой степени.
Люди выглядели соответствующе. Сразу вспомнились боевики, где белый коп заруливает в квартал типа Гарлема и сразу понимает — убираться отсюда нужно скорее.
У искомого дома мужик в телогрейке то ли сельского, то ли зэковского типа колупался под капотом древней «Победы». Он и оказался позвонившим в милицию. Говорил резко, отрывисто, не отрываясь от замасленного движка.
— Что, на, меня виноватым решили сделать? Что сразу не позвонил?
— Михаил Петрович, может, кто-то раньше должен был сообщить? — вкрадчиво спросил Егор.
Аркадий клеил ухо издали и не вмешивался.
— Ну! А то. Этот, с «Жигулей».
Из дальнейшего рассказа автослесаря-самоучки вышло, что вечером 11 января тот ехал к своякам в Вязьму. За Ярцево увидел машину на обочине и сбитые столбики ограждения. По скользкому на «Победе» катил медленно, поэтому припарковался за «Жигулями», моргавшими аварийкой.
Внизу, в кювете, темнела на снегу другая машина с включёнными фарами и габаритами. Михаил, догадавшись, что кто-то слетел с трассы, начал спускаться. Когда подошёл ближе, огни уже погасли.
— Там был водитель «Жигулей»?
— Ну! Он, мать его. У водительской дверцы стоял, дёргал. Сказал — заклинило. И то. Крыша вмята. Ну, наверно, правда — заклинило. Он сразу наверх. Позвоню, сказал. В милицию и скорую.
— Не позвонил. Ваш звонок первый был.
— Дурак я, бля! Хотел, ну, узнать. Выжил тот, не выжил. Теперь виноватым сделают.
— Марку и цвет «Жигулей» помните?
— Тёмно-красная, ну. Или вишня. «Трёха». Или «Шестёра». Номер такой блатной. Все цифры одинаковые — семёрки. Пижон, бля, недорезанный.
— Как он выглядел?
Михаил отложил гаечный ключ и принялся обтирать руки тряпкой.
— Темно, лица не вспомню. Здоровый, плотный. Выше меня. Солидный. И голос такой. Начальник. Немолодой.
— Когда вы вернулись к «Победе», он уже уехал.
— Ну! Уехал.
— Спасибо, Михаил Петрович, вы очень помогли. Последняя просьба. У вас телефон есть?
— Ну.
— Разрешите позвонить по межгороду. Деньги оставлю.
— Да ну, чо там…
Дальше прихожей Егор не заходил, остановившись на ободранном дощатом полу.
— Лёха! Хорошо, что ты на месте. По описанию свидетеля, «Волгу» таранил наш клиент. Что? Слушай, тут с меня точно поляна причитается. Зайди к Вильнёву, прикрой, что я по старому делу.
Он ещё набрал Ингу — на работу и домой. Везде получил один ответ — длинные гудки. Последнее раздосадовало и насторожило. Выход один — быстрее в Минск.
Разумеется, на обратном пути Аркадий не гнал, даже выслушав рассказ Егора.
— Выходит, твой свидетель видел машину Бекетова сзади и не знает, имела ли та повреждения впереди.
— Имела. Потому что она стоит в его гараже номер 616 около Восточного кладбища на Калиновского, со снятыми номерами. Битые переднее левое крыло, морда, бампер. Бекетов где-то раздобыл «шестёрку» такого же цвета и перецепил номера.
— Доказательств достаточно уже и для суда, — согласился Аркадий. — Надо закрыть его по общеуголовному делу. А там разрабатывать по вопросам, представляющим оперативный интерес для нас.
Общение с ним не клеилось. Явно не доверяя Егору, тем более — не испытывая никакой симпатии, гэбист даже в неформальной обстановке выдавал столько протокольных слов, что откровенничать с таким — всё равно, что со стендом по правилам пожарной безопасности.
Компенсируя себе ранний подъём, «непризнанный гений сыска» натянул на голову капюшон и уснул.
Аркадий разбудил его, тормознув у придорожного магазинчика — купить перекусить и отлить. Запивая кефиром булку, признался:
— Вернёмся после шести, и всё на сегодня. А так Сазонов ещё что-нибудь поручит.
Какое-то восьмое чувство трубило в горн и
