Они снова заговорили про CERN, Кульбер помянул Роберта Кайо:

– Обратите на него внимание и даже, если получится, возьмите интервью.

В зону бара с просторов стекляшки почти одновременно, но с разных сторон стали подтягиваться участники встречи: слева маленький японец с взлохмаченными колючими волосами, справа – Кафтанов в клетчатой куртке. А через общепитовский зал от вращающейся двери шел еще один человек. Чанов смотрел, как он на ходу снимал куртку с капюшоном, протирал очки, оглядывался по сторонам … Почему-то на него было интересно смотреть. Как в кино – длинный-длинный проход неизвестного персонажа, который может стать героем сюжета…

Роберт Кайо не сразу увидел коллег, с которыми пришел поговорить. Он оглядывал полупустые ряды длинных столов, помахал кому-то в очередь на раздачу… Кульбер пошел ему навстречу. Через несколько минут прилетел и Блюхер.

Все разговаривали по-английски. Прозвучало слово Грид, и Блюхер обратился прямо к Кайо, тот оторвался от созерцания дождя за стеклянной стеной, глянул на Василия поверх очков, выслушал и начал негромко отвечать. Блюхер слушал и вначале улыбался с добродушным своим, очень хорошо известным Чанову коварством, а потом забыл улыбку, оставил ее кочевать по просторной своей роже, но стал серьезен и ловил каждое слово. Потом заговорили все сразу, и Роберт ответил всем сразу и каждому в отдельности… Кузьма не понимал, о чем шла речь на английском, но, пожалуй, хотел бы понять.

Потом общий разговор распался, Кульбер с Кайо по-французски беседовали о сорте роз, который есть в садике Кульбера, и мадам Кайо хотела бы посадить такие же в своем садике…

– Простите, – обратился Чанов к Кайо, и в тот же миг Кульбер его перебил:

– Это вы меня простите, Кузьма, я вас не познакомил…

Познакомил и сразу оставил. «Птичка-ткач… вот кем Кульбер работает в Церне, – подумал Чанов. – Ткет гнезда для идей»…

Кузьма слегка напрягся и заговорил с Кайо первым:

– Простите мой французский, но английский я не знаю совсем. Что такое Grid?

– Grid значит «решетка»… – Кайо скрестил пальцы на обеих руках.

Кузьма улыбнулся:

– На языке глухонемых это значит «тюрьма».

Кайо с интересом глянул на Чанова и ответил:

– Конечно, в каждой тюремной камере на окне есть решетка, однако она пропускает воздух и свет…

– Но не пропускает на волю человека. Я правильно понял?

Кайо рассмеялся, а Кузьма как-то успокоился – его поняли.

– Логично! – продолжил Кайо. – С человеческой свободой в мире становится все хуже. В нашем случае Grid следующая после Интернета ступень развития Всемирной паутины… Grid – переход к коллективному сомышлению компьютеров, находящихся в любой точке планеты. Так что это вроде бы скорее свобода, чем тюрьма. Человек все больше перестает зависеть от своей телесной оболочки… Во всяком случае – на первый взгляд…

– А на второй? – спросил Чанов.

– Ну, да, могут возникнуть проблемы… Мощность Grid нельзя описать как сумму мощностей отдельных компьютеров. Процесс сомышления не линеен. Grid позволит совершить такой скачок, что информационные технологии… а затем и любые технологии… выйдут из-под контроля. Человек, возможно, окончательно и трагически перестанет понимать, чем же и для чего он на самом деле пользуется… – Кайо посмотрел на Кузьму, едва заметно улыбнулся и спросил по-франко-английски: – Ву-з-ете О’кей?

– Да не больно-то о’кей, – пробормотал Кузьма по-русски и перешел опять на французский. – Для меня все понятное в технологиях закончилось паровозом. А даже ваш Интернет – пусть самый простой – вещь уже вовсе не человеческая…

Кайо, похоже, был очень доволен.

– D’accord! Согласен. Я рад, что среди нас присутствует нормальный человек.

– Других нет? – спросил Кузьма и оглядел сидящих за круглым столом.

– Есть. Вы не первый. Первый – я. Второй Кульбер, но он колеблется.

– А мой друг Блюхер?

– Да он-то, возможно, Grid как раз и запустит в широкое обращение нормальным людям на погибель!

Кайо улыбнулся не Чанову, а снова куда-то вдаль.

– Но вы же всем этим руководите…

– Нет. Я консультирую и наблюдаю. Мы вместе с Тимом[32]разработали когда-то Интернет для CERN. Представляете, что значила мгновенная передача мысли на расстоянии – почти телепатия – для физиков, математиков, инженеров, работающих над общей задачей в разных концах планеты?.. Это было так соблазнительно удобно. И практически необходимо… А потом на презентацию приехал Билл Гейтс, мы знакомы давно… Билл разобрался в принципах нашего с Тимом «маленького сачка для ловли головастиков», уехал… И невероятно быстро превратил сачок во Всемирную сеть Майкрософт. Заработал миллиарды. Но я не думаю, что Интернет сделал человечество лучше и счастливее. Переизбыток информации порождает безумие… как нечистоплотное обжорство ведет к завороту кишок. Все дело в скорости… – Роберт задумался, а Кузьма навострил уши, немедленно вспомнив Крук, «Паука» и рассуждения Вольфа о скорости. – …скорость имеет значение. Книгу пишет человек для человека, в ней скорость письма практически совпадает со скоростью чтения, и пропорция эта не менялась за последние шесть тысячелетий. А Интернет для биологического человека – информационное обжорство. Легкость и скорость получения любой информации и дезинформации ведет к неврозу, если не к безумию. Даже тренированный, подготовленный мозг не в силах осмыслить этот космос.

– Душа не принимает… Вот вам и Черный квадрат… – пробормотал Чанов по-русски.

Роберт удивленно вскинул брови, задумался на миг и продолжил:

– Освоение, упорядочение Интернета постепенно все-таки происходит… Человечество приспосабливается, как-то находит в Космосе свое, человеческое… Но Grid – это информационный пылесос нового порядка… – Роберт говорил совершенно спокойно, только очки посверкивали. – Ему предназначено решать совершенно абстрактные, нечеловеческие задачи…

Кузьма как бы продолжил мысль Роберта:

– И бесчеловечные тоже…

– Я не знаю, – Роберт посмотрел на Кузьму просто и печально. – Никто ничего не знает. Пока известно одно: Grid действительно нужен именно для CERN, иначе весь проект теряет смысл. Значит, ему быть. Объемы информации, которую ежесекундно будут улавливать и транслировать детекторы БАКа, – превышают все, с чем когда-либо имело дело человечество… а не то что частный человек… Нашему воображению все это чуждо. То есть по-человечески, чувственно – мы не сможем проникнуть в суть изучаемых явлений. А пользоваться этими явлениями вслепую?.. Мне лично все это уже не слишком интересно… Это понятно?..